Бриллиантовая рука

А под водой происходит нечто непредвиденное, не предусмотренное никаким планом. Загнанный азартным рыбаком, Механик явно устал и потерял точность движений. На одном из неловких поворотов грузило бьет зазевавшегося Механика по голове и к тому же еще он сам попадается на крючок, который вцепляется ему сзади в трусы.

Извиваясь, он пытается освободиться, но Семен Семенович, видимо, удачно подсекает, и тройник впивается еще глубже…

— Осторожней! — сам себе командует шепотом Семен Семенович. — Схватила…

Поплавок резко уходит под воду, леска туго натягивается, сгибая в дугу упругое удилище. Семен Семенович в экстазе бормочет, одновременно обращаясь то к Графу, то к рыбе, но в запарке слова, предназначенные рыбе, он говорит Графу и наоборот.

— Теперь не сорвешься… Давай ломик, тюкнем… Заглатывай, родная… Где ломик?.. Держи! — он неожиданно всовывает в руки растерявшегося Графа удилище, а сам бежит за ломиком.

Механик под водой делает еще одну попытку освободиться от впившегося в него тройника: он двумя руками сильно дергает за леску…

От этого рывка Граф теряет равновесие и не выпуская из рук удилища, летит в воду.

Семен Семенович, охваченный рыбацким азартом, кричит:

— Поводи, поводи ее!

Кипит и бурлит вода у борта баржи. Судорожно барахтается не умеющий плавать Граф, не выпуская из рук удилище.

Под водой Механик, боясь быть обнаруженным, включает винтовой мотор собственно изобретения, прикрепленный к ранцу акваланга. Со скоростью торпеды он устремляется в открытое море, таща за собой на леске Графа.

Эта сцена живо напоминает нам страницы повести Хемингуэя «Старик и море», рассказывающей, как большая рыба тащит за собой лодку с рыбаком.

Механик прибавляет обороты. Скорость увеличивается. Граф выходит на редан, поднимается над водой, словно катер на подводных крыльях.

На барже мечется Семен Семенович, что-то кричит, размахивает гипсовой рукой. Он становится все меньше и меньше.

И, может быть, неудачливые сообщники, гонимые болью, страхом и алчностью, прошли бы таким образом Босфор и даже Дарданеллы, если бы на их пути не встал песчаный островок. Механик под водой огибает его, а Граф врезается в берег.

Еще несколько метров он пашет песок, но затем леска ослабевает, и Граф, тормозя животом, останавливается.

Он машинально вытягивает леску. На тройнике — трусы Механика.

Граф впадает в панику. Кругом вода. Зловеще кричат чайки.

— Помогите!.. Спасите!..

Из воды появляется Механик. Он видит, как вдали, на маленьком островке, взывает о помощи Граф.

— Идиот! — зло говорит Механик и быстро скрывается среди прибрежных скал, сверкая на солнце белыми ягодицами.

Покинутый своим сообщником, новоявленный Робинзон не может ждать быстрой помощи и от верного Семена Семеновича: островок находится за скалистым мысом и не виден с баржи.

…Высоко в бездонном небе проносится черная точка самолета, оставляя за собой серебристый дымовой след.

Далеко в бескрайнем море, где-то на самом горизонте, проплывает белый лайнер, кажущийся отсюда игрушечным корабликом.

И в этом равнодушном мире трагически звучит голос Графа:

— Э-ге-гей!.. Спасите!.. Помогите!.. На помощь!..

Но его отчаянные призывы тонут в шуме прибоя и в пронзительном визге Ослабевший, охрипший от крика, он мечется по островку и размахивает удилищем, на котором привязана рубашка как флаг бедствия.

— Помогите!.. Спасите наши души!.. СОС! СОС! СОС!..

— Дяденька, чего вы кричите? — раздается детский голос за спиной Графа. Перед ним — неизвестно откуда взявшийся аккуратный мальчик с полиэтиленовым мешочком для рачков.

— Иди, иди отсюда, мальчик, не мешай! — отправляет его Граф, даже не подумав о том откуда тот взялся здесь, на необитаемом островке.

Мальчик, пожав плечами, независимо уходит обратно к берегу.

Он идет по воде, аки по суху, как Иисус Христос.

Суеверный Граф, узрев чудо, падает на колени. Он готов каяться и бить земные поклоны.

А мальчик продолжает идти по щиколотку в воде, собирая рачков по пути.

Но никакого чуда, конечно, нет. Он идет по узкой отмели, соединяющей островок с противоположным берегом бухты.

Поняв это, Граф поднимается с коленей и, все еще находясь в состоянии религиозной прострации, идет вслед за мальчиком. А над Графом на удилище развевается рубаха, словно хоругвь.

Вечер того же дня.

Кабинет Механика на автостанции. Две головы склонились над ярко освещенной схемой, лежащей на столе.

— Шеф дает нам возможность реабилитироваться. Местом новой операции он определил летний ресторан «Плакучая ива». Строго на север на расстоянии порядка пятидесяти метров, — Механик откладывает циркулем на схеме названное расстояние, — расположен туалет, обозначенный на схеме буквами «М» и «Ж». Асфальтовая дорожка, ведущая к туалету, проходит мимо куста шиповника, где буду находиться я…

Граф кивает.