Бриллиантовый берег

Боб и Катарина! Мы команда! Нужно поговорить с ними; вместе мы сможем понять, чем прикованы к отелю люди. Сейчас рядом и мама, с ее помощью можно общаться.

Светало. Висевшие на стене палаты часы показывали шесть двадцать.

Мама спала, не раздеваясь, укрывшись покрывалом, на узком диванчике для посетителей, который стоял рядом с моей койкой. Отказалась пойти и отдохнуть в отеле. Я решил подождать, пока она проснется, сказать ей про Боба и Катарину. Пусть позовет их. Знаю, мама хочет забрать меня в Мостар, но я не готов ехать.

Минуты ползли. Было тихо, слышалось лишь едва заметное, невесомое мамино дыхание. Ни тревоги и страха, ни непрошенных гостей, навещавших меня в «Бриллиантовой береге». Сам того не заметив, я задремал.

Проснулся от стука в дверь.

Мама встрепенулась, поднялась, поправляя волосы. На часах — без пяти восемь. Наверное, медсестра.

Но это оказался Боб. Мама сказала: «Войдите», он вошел и застыл в дверях. Выглядел мой друг и помощник неважно: к бледности и покраснению глаз добавилась щетина.

— Доброе утро, — произнес он. — Я хотел проведать Давида перед тем, как уехать из Неума. В регистратуре мне сказали, что он очнулся вчера, чувствует себя нормально. Могу я с ним попрощаться, госпожа Лазич?

Мама нахмурила брови.

— Боб, мы обо всем договорились. Давид жив, с ним все в порядке, я не буду портить вашу характеристику, перечислю на карту зарплату и за этот месяц, и за следующий, но…

Она говорила быстро, а Боб слушал, не перебивал. Но нечего ему выслушивать несправедливые вещи. Нельзя наказывать невиновного. Поэтому я громко замычал, и оба — мама и Боб — повернулись ко мне.

Мама привезла алфавитную доску, она лежала на столе, и я указал на нее глазами. Мама поняла. Взяла доску в руки. Поговорим!

Это потрясающе — разговаривать, знать, что тебя понимают. Хотелось сказать так много, что приходилось сдерживаться.

— Привет, Боб. — Вот с чего я начал. — Здорово, что ты пришел. Мне очень нужно с тобой поговорить.

— О чем? — спросила мама.

А Боб неуверенно улыбнулся.

— Пожалуйста, не стой в дверях. Пройди в комнату.

— Вы не возражаете, госпожа Лазич?

— Присаживайтесь, — произнесла она с холодком в голосе.

Ничего, скоро мама поймет, какой Боб молодец.

— Боб, хочу сказать тебе спасибо. Ты хороший человек и настоящий друг.

Произнося за меня эти слова, мама покраснела.

— Мама не уволит тебя, не переживай. Очень прошу: не обижайся на нее, она просто не знает ничего. Не бросай меня, не уезжай, не уходи от нас. Ты герой. Без тебя я бы погиб.

— Что? — вскричала она. — Как это понимать, Боб? Кто-то был в номере? Почему я узнаю об этом только сейчас?

«Мам, прошу, продолжим!»

Я пристально смотрел на нее, стараясь передать свои мысли, и мама поняла. Она всегда понимает.

— В номере никого из людей не было. Но было другое. Мы с Бобом все объясним. Ты должна знать, что происходит в отеле «Бриллиантовый берег».

Вошла медсестра, заявив, что нужно померить температуру, взять у меня анализы. После можно позавтракать. В десять будет осмотр, придет доктор.

Пока медсестра проделывала свои манипуляции, мама и Боб отошли в угол палаты, продолжили разговор. Когда женщина удалилась, они вернулись, и я заметил: помирились! Мама посматривала на Боба со смесью неловкости, вины и благодарности, а Боб — Боб просто лучился. Уверен, не только потому, что сохранил работу.

— Хотите, принесу завтрак? — предложил он.

Оба посмотрели на меня. Я прислушался к себе и понял, что голоден (в последний раз ел много часов назад), ответил, что можно бы и поесть.

Боб ушел за едой. Мама сказала, что ничего не хочет, только кофе выпьет, но Боб все равно принес ей булочки, йогурт, фрукты, и в итоге она поклевала немного.

— Вам нужно есть, — строго сказал Боб, и я с ним согласился. Мама очень похудела, руки почти такие же тощие, как мои.

Ей надо снова бросить курить. Мама думает, я не в курсе, что она взялась за вредную привычку, прячет в кармане сигареты и любимую зажигалку — серебряную, изящную, в форме сердца. Мама говорит, она старинная, ей лет сто (если точнее, зажигалка была сделана в Германии в тридцать шестом году). Нажмешь легонько на маленькую кнопочку — выскакивает оранжевый огонек.

Красивая вещица, но лучше бы она была не нужна маме. Ладно, об этом мы поговорим попозже, когда будем одни.

Перекусив, вернулись к разговору. Я попросил Боба рассказать про Сару, Катарину, Милана, Пауля. Маме должно быть известно то, что известно Бобу. А потом я дополню картину.

Мама слушала, покусывая губы. Она верующий человек, ум у нее гибкий, взгляд на вещи — широкий. Мама далека от мистицизма, но понимает, что множество вещей в мире не объяснить с позиций повседневной логики. Боба она слушала внимательно, не выказывая недоверия и не перебивая вопросами вроде: «А тебе не показалось?»

Пришел доктор, осмотрел меня и сказал, что анализы в норме, состояние не внушает опасения, но лучше побыть в больнице.

— Понаблюдаем Давида еще денек. Завтра, думаю, сможете отправиться домой.