Бриллианты безымянной реки

Гамлет принялся расспрашивать бабушку и Осипа. Он так волновался, что совершенно позабыл не только о потерянном отце, но даже и обо мне. На его смуглом лбу и щеках вспыхнули яркие пятна румянца. Глаза блестели, словно он ещё минуту назад безутешно плакал. Мне следовало бы молчать, но я, переступив через собственную гордость, спросила:

– Госпожа-бабушка, дело к ночи. Где будет ночевать наш почётный гость?

Гамлет на минуту умолк, обескураженный моим вопросом. Казалось, он не понимает, кого я имею в виду, кого называю почётным гостем.

– Где ночевать? – живо ответила госпожа-бабушка. – Разве это вопрос, требующий твоего беспокойства? Разве мало места в срединном мире? Разве не найдётся лежанки для такого знатного молодца?

– У меня он устроится прекрасно, – проговорил Осип. – Будет жить в той же комнате, где когда-то ночевал товарищ Богатых и где любит останавливаться товарищ Байбаков с товарищами.

– Богатых? Байбаков? – Удивлению Гамлета не было предела. – Это важные люди? Но мне всё же хотелось бы знать, сколько алмазов получу я, их вес, или вы считаете их поштучно? И ещё немаловажный вопрос: как надолго я должен здесь задержаться?

– О! На последний вопрос ответить просто, – почему-то отводя взгляд, проговорил Осип. – Оставайся с нами надолго. Оставайся навсегда.

– Но это невозможно… моя мать… она не вынесет разлуки со мной…

Он хотел сказать ещё что-то, но его опьянённый алчностью взгляд наткнулся на меня, и он промолчал.

– Ну так как? По рукам? – Осип сжал его ладонь своею, но Гамлет по-прежнему колебался.

– Всё же я не понимаю…

– Что тут понимать? Охота, рыбалка, общество прекрасной Миры…

– Он согласен. – Госпожа-бабушка тряхнула головой, колокольчики в её волосах зазвенели, и Гамлет сдался.

– Хорошо, – буркнул он. – Рыбалка и охота – это не по мне, но алмазы…

– На московском асфальте ты не найдёшь таких камней, как на дне между камней речки-богачки, – усмехнулся Осип.

На прощание госпожа-бабушка сказала мне так:

– Отдыхай. На неделе я сама навещу тебя. Ничто так не утомляет человека, как долгое празднование или долгая битва…

Я кивнула, заслужив тем самым пристальный и сочувственный взгляд Гамлета.

Гамлет и я в сопровождении Осипа покинули поляну на уступе лысой сопки. Мы спустились в рощу, под лиственницы, где в одном из домов покинутого посёлка Осип устроил себе жилище неподалёку от меня. У Осипа уютно: пол выстлан новыми плахами и надёжно подвешена дверь. У Осипа в оконных переплётах цело остекление. У Осипа вездесущий гнус не побеспокоит ночлежников.

* * *

Итак, алчность разлучила меня с Гамлетом. Одетый в высокие, до паха, сапоги Осипа он целыми днями шлиховал вдоль берегов Безымянной речки или обследовал изрытые извилистыми ходами шурфов бока нашей сопки. А мои дни заполняли скука и печаль. Я дожидалась прихода суженого с самого утра, а он всё не шёл. По обыкновению, меня ежедневно навещал Осип, помогавший мне готовить нехитрую пищу, приносил воду, стирал мои платья. Приходила и бабушка. Помогала совершать мой туалет. Она расплетала и заплетала мои косы, купала меня, пела мне. Согретая её любовью, я забывала горесть своего напрасного ожидания. А Гамлет всё не шёл.

Однажды явился и младший брат Георгий. Ещё затемно я услышала рокот рыбнадзоровской моторки. Брат, как обычно, спешил, промелькнул мимо моего крылечка, бросив походя:

– Сбегаю к бабушке на гору, а потом заскочу к тебе.

Сказав так, Георгий бросил мне под ноги авоську, полную каких-то бумажных кульков. Тут было и три кирпича серого, невероятно вкусного хлеба. Такой хлеб пекут в пекарне города Ч. Его хорошо натереть зубчиком чеснока, полить постным маслом и… Поворачивая авоську так и эдак, я обнаружила в ней свёрток с новым платьем из криплена и две брошюры с броскими обложками – мои любимые детективы, и разную вкусную снедь, которую запросто в гастрономе не купить. Георгий исчез за частыми стволами лиственниц примерно в пятнадцать часов, а я осталась сидеть на своём крылечке дожидаясь неведомо чего. Младший брат вернулся быстро, как и обещал. Глаза сияют. Объятия крепки и горячи. Карманы полны гостинцев. Тут и карамель в шоколадной глазури – где и достал? – и плитка соевого шоколада, и бусы из чароита, будто мало у меня в шкатулке бус. Всё это он не положил в авоську с основными дарами, а приберёг напоследок, чтобы подсластить прощание. Так делал всегда.

– Ну что? Как? У меня ровно пятнадцать минут.

– А у бабушки пробыл целый час…

– Там по делу, а к тебе без дела. Шучу. Думал, застану тебя уже в новом платье. Как, ты ещё не распаковала авоську? Платье вон в том сером пакете.

– Зачем так много всего?

– Как зачем? В прошлый-то раз я явился вовсе пустой.

Не в силах больше сдерживаться, я горестно воздохнула. Глаза брата похолодали, как осенняя погода.

– Ждёшь его? – строго спросил он. – От того и подарки мои пресны?

Я отвернулась. Не хотелось, чтобы брат видел, как дрожат губы.

– Вот сейчас я пойду и скажу ему, чтобы немедленно явился. Где он? Не хочешь отвечать? Да я и сам знаю: он в сторожке у Осипа, раз ни здесь, ни у бабушки его нет.