Бриллианты безымянной реки

– Не-е-е, не стоит. Ошибся я, брат. Она из Сибири, – сокрушенно пробормотал Кременчугов. – Поверь мне, люди из России таких чаевых не раздают. Да и не в привычках у нас давать официанту деньги сразу, до того как он принёс заказ. Она и не грузинка – волосы и глаза русские. Ты заметил, Гера, какие у неё глаза?

– Зелёные…

– А-а-а!!! Заметил!.. Погоди! Клуша-официантка уже подает! Думаешь, котлетки с пюре? Не-е-ет! Поллитра и стопку. Ну, там ещё что-то на блюдечке, как полагается. Значит, наша краля водку всё-таки закусывает. Ну как тебе такая схема прививок оленей?

– Давай о деле, – прервал его Георгий. – Закончим с этим, и я пойду.

– Куда пойдёшь? Твой рейс через четыре часа…

Не говоря больше ни слова, Георгий резко воткнул кулак чуть выше пряжки брючного ремня Кременчугова. Тот согнулся и умолк.

– Послушай, я принёс тебе деньги. Премия, гонорар – называй как хочешь…

Георгий вытащил из-за пазухи край газетного листа и показал его Кременчугову.

– Газета «Труд», как плата за труды, – пробормотал тот.

– И не только. Часть гонорара камнями. Камни цветные, но хорошего качества. Капитан благодарит тебя за помощь. Всё сложилось как нельзя лучше.

Кременчугов со спокойным достоинством принял из рук Георгия тощенький газетный свёрток и фабричную упаковку спичечных коробков, которые, разорвав предварительно обёртку, рассовал по карманам. Такая нехитрая добыча, казалось, примерила Кременчугова с несправедливостями мира. Нагловатая мина исчезла. Лицо его приняло смиренно-постное выражение. Расхристанное позёрство преобразовалось в позу утомлённого хлопотами производственника, ожидающего рейса местных авиалиний, чтобы полететь в какой-нибудь Сургут или Барнаул.

– Ну вот и хорошо! – проговорил Кременчугов в спокойной задумчивости.

– Ты о тумаках или…

– Или. Капитан доволен, значит, сложилось нормально.

– Для капитана? Не думаю…

– Нормально?!! Ты считаешь, нормально?!! – снова взорвался Георгий. – Лежишь тут в этой шапке, и всякий на тебя смотрит…

– Тише… тише ты, чума… – заговорщицки зашипел Кременчугов, указывая глазами на потенциально опасную сотрудницу аэропорта, чьё внимание они снова привлекли своими слишком оживлёнными выкриками.

– Этот друг Капитана, Цихмистер, или как его там… – продолжал Кременчугов, когда Георгий немного успокоился. – Прожжёным типом оказался. Хитрый, змеюка…

Георгий, сидящий слева от Кременчугова на неудобной аэропортовской скамье, молчал, но по тому, как побелели его скулы и глаза, Кременчугов понял, к поставляемой информации относится серьёзно и слушает внимательно.

– Есть информация о точке на трассе Колыма, неподалёку от Усть-Неры… да погоди ты, не дёргайся. Слушай. Координаты этого места известны, и Цихмистер отправляет туда обученного поиску человека, который будет искать зарытый там клад.

При слове «клад» бледные щёки Георгия порозовели, зрачки расширились, а радужка глаз приобрела свойственный ей светло-голубой оттенок.

– Думаешь, туфта это? – поинтересовался Кременчугов. – Думаешь, никакого клада нет? Хорошо. Но этот самый Клавдий собирается отправлять туда экспедицию под предлогом разведки гидроресурсов.

– Сколько человек в экспедиции? – быстро спросил Георгий.

– Один. – Кременчугов усмехнулся. – С таким ты справишься. Мерзкий такой тип, тот самый, которого мы подрядили соблазнить жерт…

Получив чувствительный удар в селезёнку, Кременчугов подавился последним словом, охнул, испуганно заозирался и, не обнаружив ни одной живой души поблизости, успокоился.

– Послушай, – продолжал он заговорщицким шёпотом. – Я не верю в эти ваши чудеса. Но в тех краях, где трасса Колыма, человек может запросто пропасть, и никакого волшебства в этом нет.

– Ну, – подтвердил Георгий с несвойственным ему спокойным благодушием.

– Этот Клавдий… как его… Цихмистер! Хочет отправить его туда для каких-то изысканий, но пока только одного, и ищет для него… ну, проводника, что ли.

– Ну, – кивнул Георгий.

– Ты не понял! Он проводника ищет, из местных.

– Проводника дадим…

– Может быть, Капитан сам?..

– Может быть, и сам…

Георгий отвечал рассеянно, поглощенный происходящим в кафе, где интересная дама из России под скудную закуску приканчивала бутылку «Столичной». Незнакомое, не сказать чтобы красивое, но притягательное лицо её выражало скуку или тоску. А как же иначе, если не с тоски станет красивая женщина глушить водку в далёком от родного дома аэропорту? Георгий уже и жалел незнакомку, которую, вероятно, бросил неверный муж, или родители её больны, а может быть, её одолевает ещё какая-нибудь более жестокая напасть.

– Я говорю, может быть, сам Капитан… – настаивал Кременчугов.

– Мы решим…

– Пусть Капитан решит. – Поощряемый рассеянностью Георгия Кременчугов, тяжело навалился на его плечо. – Главное – это не могу быть я. Понимаешь? Я не умею… того… а просто бросить его на трассе Колыма – это не способ. Теоретически он может ведь и выжить, потому что… э-э-э… экспедиция планируется на лето. Вот если б зимой… Вот если б Капитан сказал Цихмистеру, что летом невозможно… Но как это подать? Пусть Капитан решит…