Бриллианты и булыжники

V. «Возрождение», № 42 и № 43

Обе вышедшие за последние месяцы (июнь и июль) тетради «Возрождения» № 42 и 43 приходится считать юбилейными – в честь тридцатилетия этого издания, выходившего до Второй мировой войны в форме газеты, под редакцией П. Б. Струве и позже – Ю. Ф. Семенова, а после войны возобновленного в форме толстого журнала, сначала двухмесячника, а теперь ежемесячника. Редакционные руководители журнала «Возрождение», к сожалению, часто менялись: первым был покойный И. И. Тхоржевский, его сменил С. П. Мельгунов, после которого редакционный портфель перешел в руки молодого талантливого беллетриста Е. М. Яконовского, а от него, уже в начале этого года, – к публицисту Г. Мейеру[174]. Подобные перемены, конечно, не могли не отражаться на самом журнале, направление и форма которою изменялись, в зависимости от перемены в его руководстве, о чем, безусловно, приходится пожалеть, т. к. и газета, и журнал «Возрождение» в целом представляют собою старейшее и обладающее наибольшим кругом постоянных читателей издание российского зарубежья, устремленное, по мысли его издателя Абрама Осиповича Гукасова[175], к сохранению и продлению русской национальной общественной мысли и культуры в тяжелых условиях эмиграции. Всегда ли с достаточной четкостью осуществлялось на страницах журнала и газеты это стремление его издателя – вопрос, которого мы не будем касаться в данном обзоре, рассматривая в нем лишь две последних тетради.

Ведущей статьей их обоих следовало бы считать публицистический очерк «Возрождение и белая идея» ее теперешнего редактора Г. А. Мейера, и читатель вправе искать в этой статье исторического обзора всего пройденного этим изданием пути. Особенно новый читатель, незнакомый с довоенным «Возрождением». Однако, он этого в ней не находит. Обширная эрудиция Мейера, очевидно, слишком давит на него, как на автора. Первая часть статьи, напечатанная в номере 42, заполнена целым рядом цитат и ссылок на Ф. Достоевского, К. Леонтьева и других русских мыслителей. В море этих экскурсов теряются немногочисленные фактические данные. Читатель не получает от этого очерка в целом четкого, ясного представления о путях, по которым шла общественная мысль российского зарубежья за истекшее тридцатилетие, к тому же даже и эти немногие фактические данные в значительной их части приходится брать под знак вопроса, т. к. сын профессора Петра Бернгардовича Струве – профессор Глеб Петрович Струве, в помещенном на страницах «Русской мысли» обширном письме в редакцию, обвиняет теперешнего редактора «Возрождения» Г. Мейера в целом ряде тенденциозных «неточностей». Ответ же ему Мейера кажется нам малоубедительным. Но не имея достаточных данных и знания первых десятилетий общественной жизни зарубежья, мы не можем взять на себя право участия в этой полемике, приняв ту или иную сторону. Поэтому лучше оставим всю ее в целом под знаком вопроса. А вот об изменениях в характере, форме и содержании самого журнала, произведенных в нем новым редактором, мы можем и находим нужным сказать несколько слов.

В отделе художественной прозы новой редакцией явно взята линия на заполнение его отдельными мелкими вещами – рассказами, этюдами и очерками возможно большего количества авторов. Крупные же вещи – повести и романы писателей зарубежья – не находят, как можно видеть, места на страницах журнала. Подобный курс нельзя признать правильным. Он мельчит как авторов, так и сам журнал. Живой пример этому помещенные в последних тетрадях мелкие рассказы талантливейшего автора «Мнимых величин» Н. Нарокова «Общественное мнение» и «Защитники закона». Оба они написаны вполне литературно, остроумно, занимательно, но трудно узнать в их авторе создателя столь глубокой по содержанию и яркой по форме повести, как написанные им «Мнимые величины». Для Н. Нарокова эти рассказы – снижение его несомненного таланта.

Думается, что маститые И. Сургучев и А. Ренников[176], вольно или невольно, пошли по тому же пути. Мы вправе ожидать от первого чего-либо более глубокого, чем его полемический очерк «Три топора», а от А. Ренникова – фельетонов более острых, чем его «Психологические этюды». Неприятно поражает уже в самом оглавлении обилие имен, взятых в черную рамку: П. Барк, 3. Гиппиус, В. Горянский, Н. Тэффи и даже не имевший, по существу, никакого отношения к «Возрождению» Максимилиан Волошин. Неужели литературное творчество российского зарубежья в его настоящем столь уж бедно, что приходится прибегать к помощи покойников?