Бриллианты вечны

Бонд ничего не сказал, он уже чувствовал себя в мире гангстеров и, глядя в стеклянные глаза горбуна, не мог себе представить, воспринимает ли тот что-нибудь. Взгляд горбуна проходил сквозь него.

— Чудесно, — сказал Бонд, надеясь купить его лестью. — Ваши люди продумали все детали. Мне нравится работать на людей, действующих осторожно и с большой тщательностью. — В стеклянных глазах он не прочитал ни одобрения, ни поддержки.

— Мне бы хотелось побыть немного вдали от Англии. Надеюсь, для вас не будет обузой лишний человек.

Стеклянные глаза начали медленно скользить по лицу Бонда, по плечам оценивающим взглядом, как будто горбун рассматривал лошадь. Затем он взглянул на кучку алмазов, лежащих в форме круга, и быстро изменил ее на форму квадрата.

Воцарилось глубокое молчание. Бонд рассматривал свои ногти.

Наконец горбун снова взглянул на него.

— Может быть, — задумчиво проговорил он. — Может быть, для вас найдется кое-какая работа. До сих пор мы не совершали никаких ошибок, и вы продолжайте в том же духе, но ни во что не суйте свой нос. Позвоните мне после скачек, и я вам дам ответ. А пока не беспокойтесь и делайте то, что вам сказано. О’кей?

Бонд пожал плечами.

— Почему я должен выйти из дела? Я ищу работу. И вы можете сказать вашей группе, что я буду хорошо исполнять поручения, пока мне хорошо платят.

Впервые стеклянные глаза оживились. В них появилось выражение недовольства, и Бонд подумал, не переиграл ли он.

Голос горбуна сорвался на высокие негодующие нотки.

— Черт возьми! Не предполагал, что Линей не знает здешней обстановки! — Его глаза снова поблекли. — Теперь слушайте, что я вам скажу. Вот мой номер телефона, запишите его: Висконсин 7-3697. А также запишите и это, но храните в тайне, иначе вам могут отрезать язык. — Шеди Трик рассмеялся. — Четвертые скачки во вторник. Ставки неограниченные. Миля с четвертью для трехлеток. Сделайте ставку как раз перед закрытием касс. Своим взносом вы измените шансы. О’кей?

— О’кей, — ответил Бонд и, достав карандаш, приготовился записывать в свою записную книжку.

— Так, — сказал горбун, — пишите: «Шай Смайл» — большая лошадь с белой звездочкой на лбу и четырьмя белыми чулками. Она выиграет скачки.

Глава 8 Глаз, который никогда не спит

Было двенадцать тридцать, когда Бонд спустился на лифте вниз и вышел на шумную улицу. Он повернул направо и медленно пошел к площади Таймс-сквер, и когда проходил мимо черного мраморного фасада «Алмазного дома», остановился, чтобы посмотреть на содержимое витрин. В центре каждой из них было какое-нибудь ювелирное украшение: сережка, состоящая из грушевидного алмаза, свисающего с другого камня, круглого и граненного под бриллиант. Под каждым изделием лежали золотые пластинки в форме визитной карточки с загнутым краем, на которых были выгравированы слова: «Бриллианты — вечны». Бонд невольно улыбнулся. Он подумал о том, что какой-то его предшественник привез эти алмазы в Америку.

Бонд ходил в поисках бара с кондиционированным воздухом, где бы он мог спастись от жары и немного подумать. Он был доволен беседой с горбуном, и тот ему понравился. По крайней мере, от него не избавились сразу, как он того опасался. А в горбуне было что-то театральное, и его тщеславие по поводу «Спенгл Моб» было даже трогательным, но не смешным.

Бонд шел уже в течение нескольких минут, когда обнаружил, что за ним кто-то следит. Это было почти неуловимо, за исключением легкого звона в ушах и сознания опасности, которую он чувствовал шестым чувством. Мгновенно остановившись перед витриной какого-то магазина, он незаметно взглянул вдоль 46-й стрит. Не было внезапного движения в подъезд, никто случайно не вытирал носовым платком лицо, никто не нагнулся, чтобы завязать шнурок ботинка.

Бонд изучил швейцарские часы в витрине магазина и, повернувшись, продолжал свой путь. Пройдя несколько ярдов, он снова остановился. Снова ничего. Он пошел дальше, вышел на авеню «Америка» и остановился у первого подъезда — входа в магазин нижнего женского белья, где мужчина в коричневом костюме изучал черные кружевные штанишки, надетые на манекен. Бонд обернулся и лениво, но внимательно посмотрел на улицу.

И тотчас же кто-то схватил его за правую руку и чей-то голос проворчал:

— Все в порядке, англичанин! Не двигайтесь, если не хотите попасть в морг. — И он почувствовал, как что-то уперлось ему в спину над почками.

Голос как будто был знаком. Шпик? Гангстер? Бонд взглянул вниз, чтобы увидеть, кто держит его правую руку: хватка была железной. О, если бы человек имел только одну руку! С быстротой молнии он повернулся, согнулся и, сжав левую руку в кулак, нанес удар. Послышался звонкий шлепок, и его руку поймал левой рукой тот человек. Когда Бонд понял, что оружие не будет применяться, послышался хорошо знакомый смех и ленивый голос произнес:

— Джеймс, вы побиты!

Бонд медленно выпрямился и в течение минуты смотрел в улыбающееся ястребиное лицо Феликса Лейтера, все еще не веря своим глазам, в то время как напряжение его спадало.