Британия. Краткая история английского народа. Том II

«Питт в немилости! — писал французский философ. — Это стоит для нас двух побед!» С другой стороны, Фридрих II был доведен почти до отчаяния. Георг III увидел в отставке всемогущего министра начало осуществления давно задуманных им планов. Призыв Питта нашел отклик в народе. Когда он ехал в Гилдхолл, лондонцы хватались за колеса его кареты, обнимали его слуг, даже целовали его лошадей. Разрыв с Питтом оказался на деле смертельным ударом для вигов. Оказалось, что Ньюкасл только для того отделался от своего великого соперника, чтобы ряд намеренных унижений со стороны молодого короля принудил его к отставке; за ним последовали более влиятельные из его вигских товарищей. Георг III восторжествовал над обеими крупными силами, стеснявшими свободу короны, над «силой», по выражению Бёрка, «обусловленной популярностью и силой, основанной на политических связях». Победу короля ознаменовало назначение первым министром лорда Бьюта. Он вступил в должность просто в качестве исполнителя воли короля, а король хотел закончить войну. Весной 1762 года отказ Англии в субсидиях поставил на крап гибели Фридриха II, упорно боровшегося с судьбой; только его настойчивая решительность и внезапная перемена в политике России, последовавшая за смертью его врага, императрицы Елизаветы, позволили ему окончить борьбу Губертсбургским миром, не потеряв ни клочка земли.

Георг III и лорд Бьют уже купили было мир совсем другой ценой. Бессовестно — равнодушные к национальной чести, они не только покинули Фридриха II, но и предложили выхлопотать для него мир при условии уступки Марин Терезии Силезии, а Елизавете Восточной Пруссии. От подобного унижения Англию избавил исход борьбы с Испанией, через три недели после отставки Питта объявившей войну, что вполне оправдало предложенный им план немедленного нападения на нее. Победы 1762 года оправдали также уверенность Питта в исходе новой борьбы. В начале года была завоевана Мартиника, сильнейшее и богатейшее из владений французов в Вест-Индии, затем последовали Гренада, Санта-Луизия и Сен-Винсент. Летом занятие Гаваны принесло с собой приобретение богатой испанской колонии на Кубе. Затем сдались английскому флоту Филиппины, богатейшая из колоний испанцев в Тихом океане. Эти потери привели к Парижскому миру 1763 года. Бьюту так хотелось закончить войну, что он удовлетворился в Европе возвращением Минорки и вернул Мартинику Франции, а Кубу и Филиппины — Испании. Настоящие приобретения Британии были в Индии и Америке. В Индии французы отказались от всяких военных действий; из Америки они удалились совсем. Они уступили Англии Канаду, Новую Шотландию и Луизиану до Миссисипи и отказались от остальной части этой области в пользу Испании, чтобы вознаградить ее за уступку Флориды британской короне.

Стремление короля ко внешнему миру объяснялось главным образом тем, что он считал его необходимым условием для успешной борьбы за власть внутри страны. Пока продолжалась война, следовало постоянно опасаться возвращения Питта в министерство и объединения под его руководством всех вигов. Мир развязывал королю руки, и он мог рассчитывать на несогласие вигов, на новоявленную преданность тори, на значение захваченного им влияния короны. Но более всего он полагался на характер Палаты общин. Последняя, став всемогущей в государстве, в действительности совсем перестала быть сколько-нибудь представительным собранием. Уже во время междоусобных войн было признано, что естественные колебания населения и богатства со времен Эдуарда I требуют перемен в распределении мест; по реформы Долгого парламента были упразднены при Реставрации. Со времени Карла II до эпохи Георга III не было ни одной попытки устранения недостатков парламентской системы. Большие города, вроде Манчестера или Бирмингема, оставались без представителей, и в то же время в Палате все еще заседали депутаты от местечек, подобных Олд-Сарому, буквально исчезнувших с лица земли. Стремление государей из дома Тюдоров создать в Палате придворную партию посредством щедрой раздачи представительства местечкам, большая часть которых была в то время простыми казенными селами, привело к захвату этих мест соседними землевладельцами, покупавшими и продававшими их как свои собственные имения.