Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Местные войска, по большей части армянские, почти не утруждали себя рытьем окопов и, когда их призывали к этому, отвечали: «Зачем нам окапываться? Мы не хотим копать; так делают только трусы, а мы хотим сражаться!» Им нравилось выстраиваться в шеренгу сразу за краем крутого утеса и стрелять из своих винтовок в воздух; они часто так делали, когда не было никаких признаков турецкой атаки и когда ближайший турок находился в укрытии примерно в 3000 ярдах.

Хотя на протяжении всего инспекционного обхода мы находились в виду вражеских позиций, в тот день турки не произвели ни единого выстрела в сторону моей группы, что свидетельствует о том, что у них было больше здравых идей относительно контроля за расходованием боеприпасов, чем у наших местных войск.

По возвращении в город я, согласно предварительной договоренности, встретился с диктаторами и провел с ними много времени, обсуждая сложившуюся ситуацию. Они выразили мне свое глубокое разочарование по поводу небольшого количества войск, которые мы послали, на что я ответил, что с самого начала говорил, что не могу поручиться за их численность. Также я посетил главнокомандующего, генерала Докучаева, его начальника штаба, полковника Аветисова (армянина), и его генерал-адъютанта, полковника фон дер Флесса. Я пригласил их на официальный прием на борту «Крюгера», где мы обменялись множеством вежливых речей и обсудили некоторые проблемы, связанные с обороной Баку. Генерал Докучаев был не порождением революции, а настоящим русским генералом, который первоначально находился с войсками, сражавшимися в окрестностях Трапезунда. Он оказался исключительно утонченным и приятным джентльменом, но его характер не годился для должности главноко мандующего революционной армией, для которой, надо признать, профессионализм является редким качеством. Только сильная личность могла эффективно командовать недисциплинированными войсками, не подчиняющимися никаким законам, правилам или взысканиям.

Его начальник Генерального штаба, полковник Аветисов, также был кадровым офицером старой русской армии и отличным типом армянского солдата. Он обладал яркой индивидуальностью и был совершенно бесстрашен в своих речах по отношению к революционерам. Но он был нездоров, и я думаю, это мешало его работе. В конце концов он отправился помогать людям в Ленкорани, а его место занял полковник Стоукс.

Полковник фон дер Флесс, тоже русский кадровый офицер, молодой для своего звания, оказался одним из тех немногих встреченных нами в Баку людей, которые имели понятие о том, что такое рабочий день.

На следующий день, 19 августа, я продолжил инспекцию фронта, а позже в тот же день встретился с десятью членами Армянского национального совета, среди которых были замечательные люди, обладающие выдающимися способностями. Я также выразил свое почтение военному министру генералу Багратуни (армянину), который остался инвалидом из-за ампутации левой ноги, но произвел на меня самое благоприятное впечатление. Также имели место бесконечные официальные визиты, на которые следовало ответить, подробности которых нет необходимости описывать.

Пятеро диктаторов оказались самыми интересными из наших знакомых; сообразительные и горячие и в среднем не старше тридцати. Тремя сотрудниками являлись: Лемлин, бывший морской офицер, Ярмаков, тоже морской офицер, и Садовский, человек из народа. Из этих троих Лемлин был самым обаятельным, Садовский самым способным, а Ярмаков самой сильной личностью. Идея о пяти диктаторах показалась мне абсурдной, и я предложил им выбрать одного из них в качестве единственного диктатора, но все пятеро единодушно заявили, что они недостаточно хороши, чтобы управлять всем в одиночку. На самом деле Ярмаков был достаточно сильным человеком, но неуравновешенным, упрямым и совершенно не способным управлять государственным кораблем. Во время нашего пребывания в Баку он все время в чем-то нас подозревал и на каждом шагу вставлял нам палки в колеса.

Естественно, коммодору Норрису не терпелось приступить к вооружению торговых пароходов, но это был очень деликатный вопрос. Для начала я попросил шесть судов и привел следующие причины, по которым они мне понадобились:

1. Бакинский флот имел орудия большого калибра, но не имел возможности пополнить свой скудный запас боеприпасов. Когда он у них закончится, пушки и корабли окажутся бесполезными.

2. Даже пока у русских хватает боеприпасов, наши корабли станут отличным подкреплением боевой мощи. Объединенные флоты могли действовать против железной дороги, которая проходила недалеко от побережья южнее Баку и которую турки использовали для доставки боеприпасов и снаряжения.

3. При моих постоянных перемещениях войск между Энзели и Баку было небезопасно подвергать риску нападения большевистского корабля из Астрахани один из моих транспортов. Поэтому для защиты мне требовались собственные вооруженные суда.

Вышеизложенные пункты являлись главными аргументами в пользу моего предложения, хотя имелись и другие.