Британская шпионская сеть в Советской России. Воспоминания тайного агента МИ-6

Когда он улыбался, один край его искривленных губ оставался неподвижен, а другой вздергивался, упираясь в щеку.

— Что вас так удивляет? Tout le monde est contre-révolutionnaire[14]— вопрос лишь в том, пассивно или активно.

Он достал из ящика стола отпечатанный листок и передал мне.

— Вас это, случайно, не интересует?

Я взглянул на листок. В тексте было полно неисправленных орфографических ошибок, то есть его печатала неопытная рука, притом в большой спешке. Я пробежал глазами несколько строк, и документ сразу же полностью завладел моим вниманием. Это был доклад, датированный позавчерашним днем, о секретных переговорах большевистских властей и лидеров небольшевистских партий относительно возможного формирования коалиционного правительства. Из переговоров ничего не вышло, но сама информация представляла огромную важность, так как показывала обеспокоенность большевистских вождей и выявила четкую позицию эсеров и меньшевиков по отношению к военной контрреволюции.

— Он настоящий? — с сомнением осведомился я.

— Этот доклад, — ответил Зоринский, — в настоящий момент рассматривает центральный комитет петроградских меньшевиков. Его составил член меньшевистской делегации и тайно отправил в Петроград, так как большевики не позволяют своим противникам свободно общаться друг с другом. Я видел оригинал и заполучил копию на два часа раньше, чем он попал в меньшевистский комитет.

У меня тут же возникло подозрение, что это подделка, но я не видел причин стряпать такой документ просто тот случай, если подвернется жертва для одурачивания. Я вернул листок.

— Можете оставить у себя, — сказал Зоринский. — Я должен был отдать его Мельникову, а он, несомненно, отдал бы его вам. Вскоре я жду новых сообщений. Да, — добавил он бесстрастно, похлопывая по подлокотнику кресла, на котором сидел, — забавная игра — шпионаж. В свое время я предоставил вашему капитану Кромби немало сведений. Но не удивлен, что вы обо мне не слышали, ведь я всегда предпочитал держаться в тени.

Он достал большой портсигар, позвонил в колокольчик и велел подать чаю.

— Не знаю, что вы, союзники, планируете предпринять относительно России, — заметил он, предлагая мне прикурить. — Мне кажется вполне возможным, что вы предоставите нам барахтаться и дальше, как делали до сих пор. Между тем в России куча народу подпольно занимается или думает, что занимается, шпионажем или строит планы, как сбросить красных. Вам это интересно?

— Чрезвычайно.

— Итак, слышали вы о генерале Ф.?

Зоринский принялся объяснять мне внутренний механизм контрреволюционного движения, который он, по-видимому, знал до мельчайших подробностей. По его словам, существуют боевые «группы», которые планируют захватывать армейские склады, взрывать мосты, совершать налеты на казну.

— У них никогда ничего не получится, — насмешливо сказал он, — потому что они все организуют по-идиотски. Лучше всех эсеры: это фанатики вроде большевиков. Остальные даже не могут сказать, чего добиваются.

Опрятная горничная в чистом белом фартуке принесла чай с печеньем, сахаром и лимоном. Зоринский продолжал говорить, демонстрируя прекрасную осведомленность о том, кто где находится и чем занимается.

— Отличный был малый Кромби, — сказал он, имея в виду британского военно-морского атташе. — Жалко, что его убили. Все развалилось. Тем, кто остался после него, пришлось трудновато. Французы и американцы к тому времени уже разъехались, за исключением (он назвал одного француза, который жил на Васильевском острове), но тот почти ничего не делает. У Марша серьезные неприятности, не так ли?

— У Марша? — вставил я. — Так вы и его знаете?

— Не лично, — уточнил Зоринский.

Он сразу же заинтересовался и перегнулся ко мне через подлокотник.

— Кстати, — сказал он с любопытством, — вы, случайно, не знаете, где сейчас Марш?

Мгновение я колебался. А вдруг этот тип, который, кажется, в курсе всего, сможет помочь Маршу? Но сдержался. Интуитивно почувствовал, что разумнее будет ничего не говорить.

— Не имею понятия, — решительно ответил я.

— Тогда откуда же вы знаете о нем?

— Я слышал в Финляндии о его аресте.

Зоринский откинулся на спинку кресла и перевел взгляд на окно.

— По-моему, — заметил я, помолчав, — вам-то, при всей вашей осведомленности, должно быть известно, где он.

— Ага, — воскликнул он, и в полутьме его улыбка была похожа на черную полосу, стершую половину его лица, — но есть одно место, которого я стараюсь избегать, и это дом номер 2 по Гороховой улице! Если кого-то забирают туда, я сразу о нем забываю. Не такой я дурак, чтобы лезть в это заведение с его секретами.

Слова Зоринского вдруг напомнили мне про Мельникова.

— Но вы говорили о том, что есть шанс выручить Мельникова, — сказал я. — Разве он не в том самом доме на Гороховой?

Он повернулся и в упор посмотрел на меня.