Британская шпионская сеть в Советской России. Воспоминания тайного агента МИ-6

2. Параллельная ей организация Коммунистической партии величиной в десятую долю, охватывающая всю армию, подчиненная военным специалистам в чисто военных вопросах, но обладающая абсолютными полномочиями административно-политического контроля, дополненная особыми отделами ЧК, ревтрибуналами и специальными комиссиями по борьбе с дезертирством.

3. Сеть подконтрольных коммунистам пропагандистских организаций, называемых культурно-просветительными комитетами, целью которых является развлечение и просвещение солдат.

Несмотря на сговорчивость и покорность русского народа и отсутствие у него вождей, машина, созданная в лице Красной армии, является свидетельством непоколебимой воли и беспощадной решимости ее лидера Троцкого. Ее формирование происходило быстро и, возможно, еще не завершено. Троцкий желает превратить ее в абсолютно бездушный, безвольный, послушный инструмент, который он мог бы применить для достижения любой угодной ему цели. Если у народа не появится вождь, армия будет принадлежать Троцкому до тех пор, пока он ее кормит.

Есть такие, кто долго считал неизбежным внутренний военный переворот, который должны были произвести генералы старой армии, такие как Брусилов, Балуев, Раттэль, Гутов, Парский, Клембовский и прочие, занимающие высшие военные посты в Советской России. Три фактора препятствуют скорейшему успеху такого переворота. Во-первых, опыт внутренних заговоров показывает, что организовать заговор против ЧК практически невозможно. Во-вторых, в сознании рядового солдата слишком свежа память о том, как с ним обходилась белогвардейская администрация. В-третьих, эти генералы страдают тем же недостатком, что и Врангель, Деникин и Колчак, а именно тем, что они не политики и не могут предложить русскому народу конкретной программы.

Местная популярность таких крестьянских вождей, как «батьки» Балахович в Белоруссии и Махно на Украине, которые отвергают и большевиков, и царей, и помещиков, свидетельствует о том, что если бы сыскалась более крупная фигура, которая бы воспламенила воображение крестьянства в общенациональном масштабе, то долгожданное народное крестьянское восстание могло бы стать реальностью. Пока такая фигура не появилась, надо надеяться на упадок большевизма не из-за внешнего давления или внутренних военных заговоров и искать его признаков в самом ядре, в самой сердцевине Коммунистической партии. Такие признаки уже проявляются, указывая на то, что рано или поздно случится катастрофа, если только ее не предотвратит событие, которое считает возможным и предвидит Пилсудский, социалист и президент Польской Республики. Пилсудский много лет пробыл в сибирской ссылке за революционную агитацию против царя и знает Россию вдоль и поперек. Он полагает, что все население России, обезумев от голода, болезней и отчаяния, в конце концов может подняться и захлестнуть Западную Европу в неистовой погоне за едой и теплом.

Да этого не дойдет, пока крестьянин, благополучно игнорируя большевистскую администрацию, будет производить достаточно продукции для своих собственных нужд. Однако, чтобы довести народ до такого состояния, необходимы серьезные природные катаклизмы, такие как засухи, которые периодически случаются в стране. Сможет ли тогда хоть что-то остановить такую лавину? Если это когда-нибудь произойдет, то русский паровой каток, когда-то столь желанный, наконец превратится в страшную, разрушительную реальность.

Глава 12 Партия и народ

Если бы меня спросили, какое качество коммунистического режима я считаю самым заметным, самым впечатляющим и самым значительным, я без колебаний назвал бы огромную духовную пропасть, отделяющую Коммунистическую партию от русского народа. Слово «духовный» я употребляю не в смысле «религиозный». Русский эквивалент этого слова всеобъемлющ, он включает в себя и психологию, и все, что касается внутренней, мыслительной жизни и идеалов.

Вряд ли история знает более вопиющий обман, нежели фраза «рабоче-крестьянское правительство». Во-первых, большевистское правительство состоит не из рабочих и крестьян, а из типичных буржуазных интеллектуалов. Во-вторых, его политику категорически отвергает практически весь русский народ, и оно держится у власти только за счет запугивания рабочих и крестьян, которые его якобы и избрали. Несоответствие между русскими национальными идеалами и чуждым характером коммунистов, конечно, не очевидно для иностранцев, приезжающих в страну изучать большевистскую систему с той самой точки зрения, которая меньше всего привлекает самих русских, а именно в плане самой возможности ее успеха как социалистического эксперимента. Но те иностранные энтузиасты-социалисты, которые разделяют большевистские доктрины, по-видимому, безразличны к настроениям русского народа, поскольку их приверженность основана на самом нерусском аспекте среди всех аспектов большевистских доктрин, а именно на интернационализме. И этот нерусский интернациональный аспект большевизма, по общему признанию, является его главной характеристикой.