Британская военная экспедиция в Сибирь. Воспоминания командира батальона «Несгибаемых», отправленного в поддержку Колчака. 1918—1919

Утром 28-го мы вернулись в Омск, а 29-го я сделал продолжительный доклад адмиралу Колчаку, который выразил мне свою сердечную благодарность и уверенность в том, что мне необходимо продолжить свою поездку в сторону Урала. Он получил от официальных руководителей министерств доклады, утверждавшие, что результатом моей миссии стало наблюдавшееся повсеместно общее улучшение настроения среди рабочих. И его очень заботило, чтобы усилия, направленные на привлечение интереса рабочих к наведению порядка в государстве, продолжались и дальше с той же энергией.

За чаем мы обсудили общее состояние дел и особенно политику, проводимую в Сибири французским командованием. Я был абсолютно уверен в характере адмирала, однако окружавшие его пигмеи вставляли массу палок в колеса государства. Среди них были такие, которым я не доверил бы даже следить за коровником. У них полностью отсутствовало понимание обязанностей государственного человека. Все свое время они тратили на мелкое личное соперничество и сутяжничество, за исключением тех случаев, когда они занимались близким им по духу делом, а именно мешали Верховному правителю. Патриотизм фронтовых офицеров и солдат и средневековое рыцарство казаков – единственное, на что он мог полагаться, возрождая Россию. Естественно, что это ограничивало архитектуру нового здания, впрочем, первопроходец всегда ограничен в нужном материале.

Глава 18 И снова в Омске

Очень интересно наблюдать за колебаниями преобладающих в Омске взглядов с одного направления на другое. В то время, когда я уезжал на восток, общественные симпатии решительно склонялись в пользу англичан. В связи с формированием новой армии Колчака генерал Нокс начал свой тур по Сибири, сэр Чарльз Элиот уехал в Гонконг, генерал Воуз остался замещать генерала Нокса, а полковник Робертсон – сэра Чарльза Элиота. За три короткие недели все признаки британского влияния улетучились. Англичане исчезли отовсюду, а всеобщие симпатии поровну разделились между Францией и Японией.

Японцы либо научились вести себя с русскими, либо получили соответствующие инструкции из дома. В течение первых трех месяцев, что я провел в Сибири, их высокомерие было просто безграничным, но после заключения перемирия с Германией – на чью способность победить союзников делались все ставки – они стали другими людьми, во всяком случае в том, что касалось их внешнего вида и поведения. Они рассказывали о своем союзе с Англией, о своей дружбе с Россией, о своей любви к Франции. Когда японцы хотят, они могут быть очень сговорчивыми и такими очаровательными, что невозможно устоять против их заигрываний. Такова в то время была их позиция в отношении всех, кроме китайцев, к которым они относились с великим презрением, и американцев, которых они боялись. При почти полном отсутствии конкуренции их новая политика делала большие успехи.

Французы действовали совершенно иначе. Их коронный метод – салонные атаки, а в таком деле обычный британец имеет весьма жалкий вид. Поскольку поле их действий тоже оказалось свободным, они в полной мере использовали предоставленную возможность. Несколько продуманных слов, сказанных за чашкой чая, и редактор, который отказался брать взятку, вдруг обнаруживает, что его или ее таланты никому не нужны. Одна шутка у самовара – и особенно русофильский генерал понижен в должности. Когда это славно проведенное время достигает своей цели, вы слышите слова вежливого снисхождения к жертве, сказанные на самом изысканном французском.

Но полковник Робертсон уехал во Владивосток, и его место занял консул Ходжсон – воплощение всего типично британского. Он правильно оценил ситуацию и меньше чем за сорок восемь часов вернул ее в нужное русло. Удивительно, каким большим может быть влияние всего одного мужественного и решительного человека. Это с очевидностью доказывает необходимость, чтобы в этом кажущемся бесконечным хаосе бремя ответственности представлять нашу страну несли только самые лучшие люди. Я отправился на Урал выполнять свою миссию с полной уверенностью, что в отсутствии генерала Нокса наши интересы в Омске будут соблюдены, как если бы они были в руках нашего старшего консула.