Британские СС

Дуглас понимал, что сын будет в восторге и от подарка, и от лично подписанной Келлерманом открытки. И все же на душе у него было неспокойно. Он снова аккуратно завернул игрушку в бумагу. До дня рождения Дугги оставалось еще три недели. За это время с миром могло произойти что угодно.

Глава 16

Поспать толком не удалось – Дуглас проснулся в тревожных мыслях о Джимми Данне. Куда делась фотокарточка в буром конверте, по которой он наводил справки? Задавшись этим вопросом, Дуглас резко сел на постели. Сон как рукой сняло. Где бы он сам спрятал конверт с уже надписанным адресом? Лучшее место, конечно же, ближайший почтовый ящик. Пальцем в небо, но проверить надо! Дуглас бросил взгляд на часы. Слишком поздно, чтобы попытаться перехватить конверт на сортировке, по времени он должен быть уже у почтальона.

В улице Мафекинг-роуд сквозило нечто отталкивающее. Ничто не связывало этот мрачный уголок Лондона с грандиозным успехом в англо-бурской войне, кроме громкого названия, зачем-то данного веренице чумазых и низкорослых кирпичных зданий.

Ворота перед домом, где жил младший Споуд, давно сняли и пустили в переплавку. На месте разрушенного бомбежкой соседнего дома кто-то устроил овощные грядки, но урожай был уже собран, и грядки густо заросли сорняками.

Не найдя звонка, Дуглас громко забарабанил по доскам, которыми было заколочено окно первого этажа. Барабанить пришлось долго, однако минут через пять в дверях все же показался жирный небритый тип в грязной нательной майке.

– Ну? Чего вам? – спросил он, зевнув и щелкнув подтяжками.

– Я уже был здесь. У школьного учителя по фамилии Споуд.

– И что теперь?

– Мне нужно войти.

– А давайте-ка вы сперва объясните зачем.

Дуглас толкнул его – ладонь почти провалилась в мягкий живот, прежде чем толстяк все же отступил в сторону.

– Не забивайте свою хорошенькую головку разными глупостями, – посоветовал ему Дуглас. – Ложитесь лучше назад в постельку на бочок.

– Да я давно встал! – возмутился толстяк.

Не обращая на него внимания, Дуглас прошел по коридору и открыл дверь в маленькую теплую норку, из которой этот тип, по-видимому, и вылез. Пахло немытым телом и лежалой капустой. На большом комоде умещались тарелки, чашки и блюдца, неоплаченные счета, полупустой блистер аспирина, разобранные на части карманные часы в стеклянном бокале, консервный нож и целый легион дохлых мух. На полке, прислоненный к стене, стоял засиженный мухами календарь за тридцать седьмой год, открытый на странице октября – с видом на гору Сноудон.

В углу была незаправленная постель – без простыни и с цветной диванной подушкой вместо обычной. На подушке валялся журнал комиксов «Денди», рядом на стуле стоял поднос с остатками довольно внушительного завтрака: перемазанная в желтке тарелка и огрызки от полудюжины ломтей бекона. Единственным углом, в котором царила идеальная чистота, был маленький письменный стол, на котором аккуратно лежали карандаши, перья и лист голубой промокательной бумаги. За телефонным аппаратом виднелась папка с надписью: «Взносы, Мафекинг, 1941». Но главным элементом обстановки был, несомненно, камин, в котором жарко горел уголь – редкая по нелегким временам расточительность.

– Ну и холодина сегодня, а, сержант? – проговорил толстяк.

– Инспектор, – поправил его Дуглас. – Инспектор Арчер, уголовный розыск Скотленд-Ярда.

В углу бубнил радиоприемник, передавая повтор субботней вечерней программы Би-би-си. Дуглас его выключил. Толстяк громко рыгнул и, собрав в себе достаточно энергии, чтобы растереть голые плечи, еще раз подергал дверь, проверяя, нет ли сквозняков.

– Инспектор… ну да, я так и понял…

– Комнату наверху кто-нибудь смотрел? – спросил Дуглас, оглядываясь в поисках утренней почты.

Толстяк этот был одним из так называемых «квартальных надзирателей». Захватив страну, немцы предложили сложившимся во время войны местным отрядам противовоздушной обороны сотрудничество. Многие согласились, и теперь через них немцы распределяли дополнительные продуктовые карточки, почту из лагерей военнопленных, зимнюю помощь и талоны на суп для нуждающихся. Вместе с этим квартальные надзиратели получали власть и влияние, а взамен должны были оказывать содействие в борьбе с «антисоциальными элементами». И в комплекс мер по этому содействию, конечно, входил осмотр соседской почты.

– Ни в коем случае! – воскликнул толстяк. – Комната наверху закрыта, все как приказали в полиции!

– Давайте только без пыли в глаза. – Дуглас раскрыл папку «Взносы». – Тут убийство расследуется.

– Чертов аристократ, щеголял тут своим пижонским акцентом, раздавал приказы, то не так, это не эдак, мусор вовремя не выброшен… – бубнил толстяк, следуя за Дугласом, как привязанный. – Теперь другие времена. Не для аристократов. Не при этой власти. Правильно ведь?

– Не всякий аристократ нынче до отрыжки объедается яичницей с беконом, сидя в натопленной комнате в одном белье, – заметил Дуглас. – И многим аристократам было бы очень интересно, откуда берется такая роскошь.

– А как не топить-то? Дом пострадал от бомбежки, того и гляди отсыреет и плесенью пойдет.