Брюнетка в клетку

— А кто же тогда, по-вашему, Конан Дойл? — полюбопытствовала Фаина, курившая уже вторую сигарету подряд. Дым улетал в сторону залитого дождем окна, за которым уже не было видно сада.

— Да ладно меня подлавливать! — подскочил тот. — Конан Дойл — это писатель. Он написал «Затерянный мир», я кино смотрел.

— А! — воскликнули хором несколько голосов. — Кино! Кино — другое дело.

— Так чей дух-то, чей?

— Предлагаю просто кинуть клич, — предложила Фаина. — Кто откликнется, тот и откликнется.

— Да? А если ужас какой-нибудь откликнется? Карл Маркс, например?

— Он по-русски не разговаривает.

— Тут язык никакого значения не имеет, — пояснила Анжелика. — Дух внушает мысли. И мы их транслируем. Можно хоть кого вызвать — хоть Индиру Ганди.

— Потрясающая скудость фантазии, — прострекотала Капитолина, севшая обратно под локоть к Уманскому. — Если уж вызывать, так вызывать. Ученого какого-нибудь. Или философа.

Все промолчали. Вероятно, возражать гувернантке считалось неэтичным. Тем более что главная фигура — Фаина — взирала на нее сквозь клубы дыма весьма благосклонно.

Пока они спорили, все потихоньку организовалось. Откуда-то появился большой белый лист, который Вольдемар старательно разделил на сектора. В каждом секторе написал по букве алфавита. На перевернутом блюдце из старинного сервиза, а потому тонком и легком, была тем же фломастером сделана засечка.

— Мне прямо как-то не по себе! — воскликнула Зоя и обхватила себя руками за плечи.

Лариса за все это время не проронила ни слова. Жидков совершенно явно намеревался участвовать в большом семейном мероприятии, и ей ничего не оставалось делать, как сидеть и следить за ним.

— Послушай, а дети не боятся грозы? — вполголоса спросила она у него.

— Откуда я знаю? Даже если и боятся… О них женщины позаботятся.

— Но ты же опекун.

— Формально, только формально. На самом деле вся ответственность лежит на Анжелике.

«Уж она позаботится о детях! — подумала Лариса. — Эдакая птичка божия. Махнет хвостом — и поминай как звали».

Когда погасили люстру и зажгли свечи, все перестали разговаривать, и тогда стало слышно, как скрипит и потрескивает дом и идет снаружи дождь. Это были бы очень уютные шумы, если бы не Шубин, который нервничал и оттого громко сопел.

Анжелика взяла блюдце и положила на самую середину стола, на лист с алфавитом.

— Так кого позовем? — шепотом спросила она. — Решили?

— Зови царя! — тоже шёпотом скомандовал Жидков. — Николая. Спроси, зачем он от престола отрекся.

— Дурак, — шикнула на него Фаина. — Про себя надо спрашивать, мы же не материал для исторического очерка собираем.

— Руки, давайте руки, — потребовал Вольдемар, оказавшийся докой в спиритических делах. Первым вытянул свои и положил пальцы на блюдце. — Надо едва касаться, чтобы не мешать ему двигаться.

Все по очереди — кто с опаской, кто торопливо — последовали его примеру.

— Столько грабель на одну вшивенькую тарелочку! — прошептал Жидков, но на него немедленно цыкнули.

— Вызываем дух, — тонким ужасным голосом завела Анжелика, — царя Николая Александровича. — Огоньки, трепетавшие на кончиках свечей, неожиданно резко наклонились в одну сторону, словно где-то открылось окно или дверь. — Вы здесь? Отвечайте!

Лариса, которая едва касалась подушечками пальцев драгоценного фарфора и чьих-то еще пальцев, неожиданно почувствовала легкое, едва уловимое движение. Блюдце медленно и плавно доехало по направлению к букве "Н".

Анжелика вытянулась в струнку, как жрица, впавшая в транс. На губах ее появилась напряженная улыбка. Однако после буквы "Н" блюдце отправилось сначала к букве "Е" и напоследок прогулялось к "Т".

— НЕТ? — удивленно переспросила Анжелика все тем же противным пронзительным голосом. — Это не Николай Александрович? А кто же в таком случае разговаривает с нами?

Лариса сдула челку со лба, заметив попутно, что Уманский, чьи руки слегка соприкасались с ее, глядит на снующее туда-сюда блюдце с огромным изумлением. В сущности, она и сама могла поклясться, что все эти сплетающиеся конечности едва касаются его поверхности.

Блюдце немного подумало и ответило:

— ТРСТР.

— ТРСТР, — завороженно повторила Маргарита. — Что бы это значило?

Однако Анжелику вовсе не смутил подобный поворот дела.

— Мы благодарим тебя, ТРСТР, и просим ответить на наши вопросы. Ты поможешь нам?

— ДА.

Анжелика еще не успела набрать полную грудь воздуха, когда Жидков влез и быстро спросил вместо нее:

— Что было в той записке, которую нашли рядом с телом моего дяди Макара?

Анжеликина челюсть клацнула, а ее глаза сверкнули бешенством. Однако блюдце принялось носиться по листу бумаги. Чьи-то руки едва не соскочили с него и догнали уже на ходу. Лариса про себя складывала из букв слова. Через некоторое время все стало ясно. На вопрос: «Что было в той записке?» неведомый ТРСТР ответил:

— ПОМНИ ПРОШЛОЕ.

Лариса посмотрела на Жидкова, а Жидков посмотрел на нее. В глазах обоих отражался один и тот же вопрос. И тут раздался скрипучий голос Фаины:

— Моего мужа убили? Ответь нам, кто бы ты ни был.

— ТРСТР, — подсказал Шубин. — Ответь нам, ТРСТР. Ее мужа убили?