Брюс. Дорогами Петра Великого

Собеседники как истые виги потягивали добрый портвейн, который почитался почему-то национальным напитком, хотя доставлялся из Португалии (ненавистные тори пили шампанское), и Стэнгоп разворачивал перед молодым дипломатом всю сложную мозаику своей внешней политики, получившей в политических кругах Европы наименование «Система Стэнгопа».

— После победы над Людовиком мы добились своего, дорогой Картерет, — Англия утвердила себя владычицей морей! Казалось бы, чего больше? — Стэнгоп помолчал многозначительно.

Картерет и в самом деле не мог понять, чего же больше? Ведь осуществилось то, к чему Англия стремилась со времён сокрушения великой испанской армады — на всех морях и океанах господствовал британский флаг, а за флагом, как известно, идёт и торговля.

Стэнгоп смотрел на своего молодого собеседника не без лукавства, но, наконец, снизошёл и ответил на свой же вопрос:

— Мой дорогой друг, мы должны сказать себе, какое море для нас сейчас главное?..

— Конечно же, Северное,— вырвалось у Картерета.

— Вы ещё скажите Ирландское! Да в омывающих наш остров морях мы утвердились ещё со времён Кромвеля, когда разбили голландцев и обратили их в конце концов в наших послушных помощников! Нет, Картерет, для нас сейчас одно море имеет первенствующее значение... — Стэнгоп взял кочергу и слегка поворошил тлеющие угли, чтобы огонь в камине снова разгорелся. — Вопрос — какое?

— Во-первых, море Средиземное. Там после последней войны мы получили Гибралтар... Но сейчас им хочет снова завладеть испанский кабинет Альберони...— напряжённо размышлял Картерет.

— Именно, именно! Но с Альберони считайте, мой друг, покончено. Мы настроили против него целый квартет великих держав, заполучив себе в союзники Австрию, Голландию и даже Францию. Кстати признайте, недаром я плачу хорошую пенсию французскому монсеньору Дюбуа? — Лёгкая улыбка пробежала по лицу Стэнгопа.

— Так какое же море волнует вас, сэр? — Картерет даже отставил бокал с портвейном, пытаясь упредить мысли своего министра — Карибское?..

— Ну зачем же так? Разве, захватив Ямайку, Сент-Винсент и Багамы, мы не полные хозяева на Карибах и на подступах к ним? Нет, Картерет, надобно оглянуться на восток и признать, что пока мы воевали на западе, там поднялась новая морская держава!

— Россия?! — По блеску в глазах хозяина Картерет, наконец, понял, что попал в цель. — Ну конечно же Россия! — обрадовался молодой дипломат и начал развивать свою мысль: — Говорят, царь Пётр едва ли не каждую неделю спускает на воду новый военный корабль, и его флот после Гангута стал настоящим хозяином на Балтике.

— Недаром столь высокого мнения, дорогой Картерет, были о вашей сообразительности профессора из Оксфорда. Вы и в самом деле толковый ученик, очень толковый! — поощрительно улыбнулся Стэнгоп.

В эту минуту в кабинет неслышно скользнул секретарь и согнулся в самом почтительном поклоне.

— В приёмной сидит какой-то Джефрис, уверяет, что приплыл из Стокгольма, сэр!

— Этот молодец очень кстати, Картерет. Пора вам узнать нечто и об изнанке нашей высокой политики! — Стэнгоп распорядился: — Немедля зови нашего героя!

Пока секретарь ходил за Джефрисом, министр успел сообщить своему подопечному некоторые подробности:

— За нашим Джефрисом много незаметных, но славных дел, Картерет. Он сопровождал, к примеру, сэра Черчилля Мальборо в 1707 году в Саксонию на встречу с королём Карлом XII. И повёл дело так ловко, что вошёл в полное доверие графа Пипера, первого королевского министра. И убедил графа, что шведам лучше идти не на Вену, куда их толкали французы, а на Москву. Ну, а кто убедил графа Пипера, тот убедил и его короля. Так что поворот шведской армии на восток, в сущности, подготовил наш милейший Джефрис.

— Позвольте, но как он приобрёл такое влияние на графа? Хотя... — Картерет догадливо улыбнулся и потёр пальцами.

— Совершенно верно, мой друг, полновесные гинеи всегда хорошо смотрятся, а наш Джефрис был тогда не ограничен в расходах! Впрочем, в его ненависти к московитам есть нечто возвышенное, — он человек идеи... — Стэнгоп покачал головой, обтянутой модным коротким паричком, как бы сомневаясь, а достойно ли быть человеком идеи? Но тут же вспомнил, что он и сам человек идеи... — Да, никто не заставлял милейшего Джефриса идти вместе с королём Карлом в Россию, по он сам выпросил у герцога Мальборо пост нашего дипломатического агента при королевской военной квартире.

— И дошёл до Полтавы... — рассмеялся Картерет.

— Более того — угодил к русским в плен! — Министр тоже насмешливо улыбнулся.

— Ну, а затем?

— Затем наш посол в Москве, сэр Чарльз Витворт, добился его освобождения, ссылаясь на Гуго Гроция и международное право. Представьте себе, царь Пётр читал труды Гроция о войне и мире!

Картерет в изумлении задрал вверх рыжие брови так, что Стэнгоп остался доволен произведённым эффектом, и продолжал с ухмылкой:

— Ну, а дале я отправил нашего героя в Швецию. И, похоже, там он проявил себя с обычным блеском. Впрочем, он сам нам сейчас всё поведает!