Брюс. Дорогами Петра Великого

Действительно, высокие двери распахнулись, и секретарь пропустил Джефриса. Свой плащ тот оставил швейцару и явился перед очи министра в протёртом на локтях дешёвом кафтане, стоптанных грязных башмаках и грязных же чулках. В таком виде Джефрис больше напоминал не блестящего дипломатического агента, а полунищего торговца-лоточника. В довершение всего от него сильно пахло селёдкой. Но министра это, кажется, совсем не смутило.

— Присаживайтесь за наш стол, милейший, и отведайте этого чудесного бальзама. Вы, должно быть, продрогли? — По знаку Стэнгопа секретарь подвинул Джефрису кресло, налил бокал подогретого портвейна и неслышно удалился.

— Признаться, ваша милость, я чертовски продрог, да и качало в Северном море изрядно, потому не откажусь пропустить глоточек-другой! — Джефрис говорил с акцентом лондонского простонародья кокни. Бокал он осушил одним махом.

— Какие новости в Стокгольме, милейший? — В голосе Стэнгопа звучало явное нетерпение.

Но Джефрис протянул руку к бутылке, плеснул себе ещё вина в бокал, сделал добрый глоток и выразительно покосился на молодого лорда.

— У меня нет секретов от этого джентльмена. Лорд Картерет будет нашим новым послом в Швеции! — сердито разъяснил министр.

«А я и не знал!» — мысленно удивился Картерет, но благоразумно промолчал.

— Что ж, милорды! — К немалому удивлению лорда незнакомец стал вдруг обращаться запанибрата. — Король Карл XII сыграл в ящик под безвестной норвежской крепостцой Фридрихсгаль!

— Конечно же, пал в бою? — вырвалось у Картерета.

— Можно и так сказать, только боя там не было. А вот шальная пуля нашлась! — уклончиво и не без насмешки заметил Джефрис.

— Бедный король-рыцарь? — поднял свой бокал министр. — Вечная ему память! — Когда помянули короля, Стэнгоп сказал уже серьёзно: — Расскажите, как это случилось, Джефрис. И запомните: от лорда Картерета у меня нет секретов.

— Извольте, ваша милость! — Джефрис пожал плечами, как бы удивляясь доверчивости министра. Всем известно, что король Карл обожал музыку пуль и любил высовываться из апрошей! Тут-то его и настигла пуля, король свалился с бруствера прямо в траншею.

— Это всё? — недоверчиво спросил министр.

— Да нет, сэр! Известный мне капитан Сакье, говорят, сказал одному своему сослуживцу, тоже французу на шведской службе: «Ну вот, кончено дело, пойдём ужинать!» — Джефрис в упор уставился на Стэнгопа, и Картерет только сейчас разглядел, в розовом отсвете пламени камина, что у министра и Джефриса одинаково стальные глаза.

«Словно черти из преисподней!» — вздрогнул молодой лорд.

А министра уже не интересовал король Карл, его интересовали политические итоги королевской кончины.

— Последствия, сэр! Ну, что ж, шведская армия, как мы и ожидали, тотчас объявила новым главнокомандующим мужа младшей сестры короля Ульрики-Элеоноры гессенского принца Фридриха, — а где армия, там и власть. Ульрика-Элеонора провозглашена ныне королевой Швеции, муж стал её соправителем. В беседе со мной принц обещал, что переменит всю шведскую политику в отношении Англии. И в подтверждение слов принца ещё одна добрая новость: барон Герц арестован и отдан под суд. В Стокгольме последняя посудомойка знает, что одноглазого голштинца ждёт топор палача! Думаю, пока я добирался до Англии, казнь уже свершилась, сэр. Правильно говорят: сколько бы верёвочке ни виться, а всё петля! — Джефрис позволил себе кривую ухмылку.

— Ну, а эта затея царя Петра — мирный конгресс на Аландах? Что с ним? — поинтересовался Стэнгоп.

— Болтают! — равнодушно пожал плечами Джефрис. — Ульрика-Элеонора, само собой, побоялась сразу прервать переговоры — ведь шведы так жаждут мира!

— Ещё бы, население страны сократилось на треть, промышленность полуразрушена, последние взрослые мужчины призваны в армию, землю пашут бабы! — поспешил проявить свои познания Картерет.

— И всё же, мой друг, нам важно, чтобы Швеция продолжала воевать с царём Петром, пока мы подберём ей союзников — цесаря, Польшу, турок! Чем дольше будет длиться эта война, тем прочнее будут наши позиции на Балтике! — мимоходом разъяснил свою балтийскую политику Стэнгоп.

Картерет покраснел от своей недогадливости и вдруг предложил:

— Тогда, милорд, может, нам послать по весне на Аланды быстрый фрегат и захватить всех полномочных министров на конгрессе — и русских, и шведских?!

— Смело, мой друг! Вот что значит молодость — она и в дипломатии сметает все препоны! — одобрил министр. И, обращаясь к Джефрису, спросил: — Что скажешь на этот план, старина?

Но Джефрис лихую затею не поддержал. И любезно разъяснил дипломатам: