Брюс. Дорогами Петра Великого

Остерман ходил от радости сам не свой, более осторожный Брюс продолжал выводить на любимой скрипке печальные мелодии, — у него были какие-то нехорошие предчувствия. Андрей Иванович токмо посмеивался над своим мрачным сотоварищем по посольству и вовсю любезничал со Штамкеном — обсуждали вопрос, принимать ли дочке царя в случае её брака с герцогом голштинским лютеранскую веру или нет? Задержка Герца не смущала Остермана — шведский министр и ранее часто запаздывал из своих отлучек.

Андрей Иванович сидел со Штамкеном за столом, когда увидел вдруг входящий в гавань шведский корабль. Вслед за тем капитан проследовал на шведскую половину дома, вскоре туда позвали и Штамкена. И здесь тот вдруг побледнел и наотрез отказался идти. Тут-то и открылось, что ещё неделю назад, 14 декабря, на рыбацкой шхуне на Аланды тайно прибыл камердинер барона Шпарра, помощника Гилленборга, и привёз из Стокгольма поразительную новость: король Карл XII убит случайной пулей под норвежской крепостью Фридрихсгаль. Как только это известие достигло Стокгольма, по решению сената первый королевский министр барон Герц был арестован и отдан под суд. Ульрика-Элеонора провозглашена королевой, её муж Фридрих Гессенский командует всей армией, а законный наследник, молодой герцог голштинский выслан из страны.

— Этот капитан явился, чтобы арестовать меня и отвезти в Стокгольм, ведь с бароном Герцем арестованы и все его помощники-голштинцы! — захныкал Штамкен. — Надеюсь, я нахожусь на русской территории, генерал? — Куда девалась прежняя самоуверенность шведа.

— Не бойтесь, мы вас не выдадим! — холодно отрезал Брюс и, обернувшись к Остерману, заметил: — А прав я был в своих недобрых предчувствиях, Андрей Иванович?!

— Да, да! — растерянно залепетал Остерман. — Всё идёт по вашему прогнозу: сначала царевич Алексей, затем король Карл! Кто же третий?

Скоро разъяснилось, что третьим убиенным стал барон Герц, которого обезглавили в Стокгольме.

Аландский конгресс после того зачах. Швеция продолжила войну, рассчитывая теперь на английскую поддержку.

* * *

Когда Петру стало известно обо всех этих небывалых событиях в Швеции, он сразу определил, кому выгодны перемены.

— Жди будущим летом английскую эскадру на Балтике, Фёдор Матвеевич! — сердито сказал он своему генерал-адмиралу. — Ныне швед будет опираться на английский костыль!

Пётр был прав. Смерть Карла XII убрала главное препятствие на пути сближения Лондона со Стокгольмом. Георг I и его министры давно бы поддержали Швецию против России, ежели бы не сумасшедшие замыслы Карла XII и Герца возвести на английский престол династию Стюартов. И неслучайно по Европе поползли слухи, что король Карл был сражён в траншее под Фридрихсгалем предательской пулей. Говорили, что его убийца капитан Сакье хладнокровно дунул потом в дуло своего пистолета и сказал приятелю: «Дело сделано, пошли ужинать!» И что хотя Сакье по национальности был француз, платили ему британскими гинеями. Так или иначе, но британская эскадра действительно на другой год появилась в водах Балтики, а Лондон и Стокгольм стали прямыми союзниками. Мирный конгресс на Аландах завершился продолжением войны.

Система Стэнгопа

В один из промозглых декабрьских дней 1718 года, когда обычно ледяной смог опускается на Лондон, к особняку Стэнгопа, главы британского дипломатического ведомства, подкатил тёмный неприметный экипаж, из которого, проклиная зимнюю слякоть, выскочил прямо в лужу кутающийся в тёплый плащ с меховой подбойкой маленький человечек, с серым и невыразительным личиком. Мышкой он скользнул в прихожую и имя своё величественному швейцару сообщил отчего-то шёпотом. Швейцар передал имя незнакомца не менее величественному мажордому, который, высокомерно осмотрев съёжившегося от холода человечка в забрызганном грязью дорожном плаще, весьма неохотно сообщил это имя секретарю Стэнгопа, безмятежно чистящему пилочкой ногти на руках, — мода, введённая недавно при дворе регента Франции, с коим ныне у Англии была великая дружба и союз.

— А давно ль вражда во время войны за испанское наследство доходила до того, что французы построили в Версале туалет, похожий на английский королевский замок Виндзор, а в ответ в Лондоне соорудили Бедлэм, похожий на дворец Тюильри, и поместили там сумасшедший дом? — лениво отметил про себя секретарь, любуясь своими наманикюренными ноготками. Не спеша он поднялся и прошёл в кабинет министра доложить о прибывшем.

В кабинете в покойных креслах у камина сидели двое: сам хозяин, ставший руководителем британской внешней политики с тех пор, как в Англии воцарилась новая Ганноверская династия, — знаменитый Стэнгоп и его гость — высоченный рыжеватый молодой человек, ещё одна новая звезда на английском дипломатическом горизонте, лорд Картерет.