Бродячая Русь Христа ради

Одни поют, другие прислушиваются, запоминают, чтобы и самим потом было можно приставать. И хотя всеми усвоена привычка охать и ахать с глубокими вздохами во время бесед, молитв и объяснений (причем никто не позволит себе улыбнуться), тем не менее при пении псалмов и песен вздохи и оханье чаще и глубже.

Поется все больше подходящее к жизни, утешительное для души и чувствительное для сердца.

Один стих поет: «Кто бы мне построил предивную безмолвную пустыню? Кто бы мне ее поставил не на жительском тихом месте, чтобы мне не видеть прелестного сего мира, чтобы мне не слышать человеческого гласа, дабы мне не зрети суету - прелесть мира сего».

И вот пред глазами эта пустынная келья с сенцами, крытая на один скат, с двумя шестистекольчатыми окнами, которые кажут и пустыню и освещают тихое безмятежное житие. «Один в пустыне бегаю, во дни, в нощи работаю. Дивен в ней прекрасен сад: древа, цветы кудрявые и листвие зеленое. О прекрасная пустыня, от всех суетных изми мя!»

Другая песня между прочим научает: «Бежи из града во пустыню, в любезну всем святым частыню! Святые грады оставляли - в пустыне лучше жить желали; чертоги царски презирали, все богатство повергали; охотно в дебри уходили и в местах непроходимых жили; в слезах и плаче жизнь кончали, зато небесный рай прияли».

Никита Семенов велит петь еще проще и прямо в мысль попадает, говоря про юность, «когда борют многи страсти: плоть-та моя хочет больше согрешати, а душа желает царство получити. Юность, моя юность, -молодое время, быстро ты стрекаешь, грехи собираешь! Очи много видят, уши много слышат, руки много грабят, ноги много ходят - где бы и не надо - везде поспешают, на все понуждают. Сижу на тебе, юность, как на борзом коне: и той не обуздан, по горам и холмам прямо конь стрекает, меня разбивает, ум мой погубляет, вне ума бываю, творю, что не знаю. Не знаю, как быти, чем коня смирити; в руках вожжей нету. Как я тебе буду, младой, угождати; тебе угожденье душе на погибель, в том бы не постигла смертная кончина. Юность моя, юность, - безбожное время! К Богу ты ленива, ко греху радлива. Вижу я погибель, страхом весь объятый. Когда конь смирится и мне покорится? Возьму в руки вожжи, буду направляти по пути смиренья и души спасенья. Боже ты мой, Боже, Творец мой Небесный! Сошел еси с неба грешные спасти! Приимя мя, Боже, заблужденного сына, от наемник худша, всякой твари гнуше! Во твоем эдеме, в последнем месте, на тебя взирая, радость получаю».

Затем опять новые десятки песен, указывающих на прелесть пустыни и на душевную пользу пустынного жития, с такими стихами, что вызывают и слезы, и вздохи. Послушать их не прочь прийти посторонние; охотливы филипповцы, а особенно православные. Вот почему нельзя отказать стихам этим в большой силе влияния их на новопосвящаемых. Со стихов, собственно, и начинается подыгрывание и смущение новиков, намеченных в секту скрытных, которых (поет одна их же песня) «молитвы и слезы теплые Бог послушает и подаст для них прощение грехам». Песни же бывают разные: есть и для старцев, и на молодых девиц рассчитан стишок, обещающий им в виде пустыни «рай пресветлый на востоке, вечной радости страну», что «не замеченным в пороке девам будет отдана»:

Лучше царских там палаты,
Вертограды и сады,
Терема, чертоги златы,
В садах дивные плоды.
Поля устланы цветами,
Розы запах издают,
Рощи с чудными древами,
Всегда ангелы поют.
Плавно катятся там реки,
Чище слез воды струя.
Ты вселишься там навеки,
Дочь любимая моя!

- говорит, завидуя, мать дочери при прощаньи с ней, уходящей из мира в безмолвную пустыню, где, как уверяет Никита Семенов в другой песне, «кто ни живал, тот и нужды не видал».

Стихам этим указано место и при разных праздниках и обрядах. При увещаниях поют стихи «О ленивом» и «Человек на земле»; в Великом посте

- «Со страхом мы, братие» (о страстях Господних); на Христов день - «Се ныне радость духовная»; на 21 декабря - стих Иосафа царевича (на день его памяти) и т. д.

На стариков и стариц рассчитаны стихи посильнее, с мрачным оттенком. Они и припугивают, и подают утешение: если не бежишь от суетные чести мира сего, «престрашный глас Господь к тебе речет, во адскую дебрь жить вечно тя пошлет; там мурины престрашны вси живут и муки грозным шумом вси ревут. В тех муках ты не можеши истлеть, но вечно будешь в пламени гореть; великим воплем будеши вопить, чтоб пламени геенскаго избыть; от горести власы начнешь терзать и час рожденья будешь проклинать. Хошь вечно скорбь там будеши иметь, уже Христа вовеки не узреть, но токмо будешь ты в смоле кипеть и в пламени геенском там гореть. Увы, коль люто будешь там страдать, но мукам тем отрады не видать ».