Бродячая Русь Христа ради

Много помогла и книжка (а попадались всякие, впрочем больше все духовно-нравственные), от нее хотелось новой, тянуло потолковать с самыми грамотными, прилепляло к церкви и священнику и стало около них придерживать. Что дьячки пробормотывали на рысях и наспех, все то хотелось уразуметь и перечесть самому. С книжкой иной раз и об еде позабывалось, а другой человек почитать попросит и даст что-нибудь на взаимное одолжение. С книжками и дома легче стало сидеть, хотя домашние порядки начали казаться гораздо хуже и чернее.

Стало совсем отбивать от родного дома с тех пор, как по милости грамоты раскрылись перед глазами новые пути для знакомств все с людьми умными и толковыми, каких только можно получить в городке. Случилось как-то вдруг, неожиданно так, что пришлось превратиться в грамотея, которому за это деньги дают и пищей снабжают, и хоть сверстники подсмеиваются (дали прозвание «херувим»), однако солидные люди оказывали большое поощрение: хоть совсем не трудись - сыт будешь.

Родительский дом пришлось окончательно бросить, то есть вышло опять-таки само по себе таким образом, что набежала неожиданная струя, подхватила и потянула с собой. Не хочется упираться, потому что путь веселый и легкий. Никаких хлопот и забот не требуется - плыви знай; сама струя несет и показывает направление и разные веселые виды.

С малых лет беззаботный, в юношеских - неумелый и всегда забитый и робкий, полюбил он хождение по церквам и по ближним монастырям. Стало занимать то, где лучше, где по-другому поют и ходят.

- Я вот, почтенный человек и милостивый государь, - говорил он купцу, приютившему его на ночлег в монастыре, - в Соловках целое лето прожил и в другой раз туда ходил. Три раза был в Киеве и опять собираюсь туда; вы вот спросите меня - я могу по порядку пересказать вам, какой угодник где и как лежит в ближних Антониевых и дальных Феодосиевых пещерах. У Троицы-Сергия каждый год бываю: куда ни пойду, всегда туда зайду. Обменяю паспорт дома и опять в путь-дорогу. Заграничный паспорт брал, на Афон сходить сподобился. Шестой год странствую.

- С каким человеком помог мне Бог сойтись, - удивлялся купец.

- А в Иерусалим ко гробу Господню позывает?

- Во сне и в гаданиях - одно на уме и сердце. За себя не постою, а дойти постараюсь, не умру без того. Деньги нужны.

- А если бы я пособил?

- Я бы там за ваше здоровье вечную лампаду подвесил.

- Ты это слово запомни. Отсюда поедем ко мне в город. Там ты мне, богоугодный человек, все расскажи. Мы потолкуем, пособерем. Этакие-то от нас уж хаживали. Одного такова-то до Феодосия Тотемского досылали; оттуда икону его принес и просфирки доставил - не обманул. Пойдешь ты от нас - надо так говорить - денпутатом. Помолишься за грехи наши. Ох, много их! Самому никак того дела не умолить. Колокол лили, тайную милостыню подаем, а все словно бы нажимает и щемит. Торговое дело - вот такое беспокойное и сколь трудное! Как ни хлопотать - никому не уберечься. Все бы ничего: дела делаешь, как на ум приходит... А вот эдак приедешь помолиться да к оному поусердствуешь, все послушаешь, все поглядишь, и защемит: начнут грехи-то докучать, начнет ломать душу-то. И забудешь это, пожалуй, потом, в скором времени - зальет память-то, и словно опять станешь прав. А там - опять в тоску повергнет.

- Вот что: ты мою часть лучше теперь возьми - на-ко зайди, знаешь что, в Саровскую пустынь: сколько лет туда собирался, а никак при делах не усноравливается ...

- А Коренной Царице Небесной удалось-таки мне помолиться. Да что в том? Ни во что кладу, так как попал по той же своей коммерции: не было к тому ни трудов моих, ни денег на то особенных не изводил, так как приехал с товаром. Сходи за меня, сделай милость!

Чужие поручения были в первом плане, а потому и сума была набита чужими поминальниками; складочные и обетные деньги лежали зашитыми в подряснике и поясе. По этой же причине и самое направление пути странствий не совсем в страннической воле, для которой остается один только простор выбора такой дороги, которая удачно захватывала бы все заказанные места и не доводилось бы больших крюков. Обман в данном случае не дозволителен, и тогда лучше прямой отказ заказчику, чем неисполнение обещанного. Конечно, другой вопрос - в денежных средствах, и именно потому, что никто не решается, давая деньги, ставить в рамки размеры дорожных трат. И кто их может проверить и предусмотреть во всем разнообразии монастырских правил и обычаев?

- В Соловках за трапезу братскую сажают и кормят так, что другой архимандрит так не ест по милости благодетелей. У Троицы-Сергия дают краюху черного хлеба и попей кваску. Что говорить! Квас, без слова, очень хорош, и ржаной хлеб очень вкусен, да на такой трапезе много ли в тело силы наберешь, много ли находишь? - внушал странник своему новому благодетелю.

- А у киевских чудотворцев?

- Сам промышляй. И там дадут хлеба, когда попросишь, и там хлеб хорош.