Бродяга

— Мышка, ты это, гони его на хрен. Нехороший он человек, — выдал мне Володя на прощание. — Я скучаю по тебе, Мышка…

— А ты хороший человек, Володя? — впервые за долгое время мне захотелось поплакать. — И нет, я по тебе не скучаю. Не приходи больше, — захлопнула дверь перед его носом и вздохнула.

Теперь осталось Лешу… Вернее, Пашу спровадить. Пусть проваливает к своей жене, в свои хоромы.

А я останусь со своим Бармалеем, который уж точно никогда не побежит к другой хозяйке.

— Моська, а ты чего тут стенки подпираешь? — из гостиной показался Павел. — Может позавтракаем?

Мда…

Война войной, а обед по расписанию.

Странный он все-таки человек.

— Дома позавтракаешь, Павел Князев. С женой, — попыталась обойти его сбоку, но бандитские ручищи властно сгребли меня в охапку.

— Ну ты чего, Моська? Ну узнали, кто я… Что это меняет?

— Во-первых, Павел, я вам не Моська, не Мышка и не лохушка, которую можно использовать! Во-вторых, это меняет все! Одевайся и уходи. Теперь ты знаешь свой адрес, — высвободилась из его тисков и бросилась в комнату, не забыв поставить под дверь стульчик.

Да, веду себя как ребенок. В другой раз было бы, наверное, стыдно. Но только не сейчас.

Отчего-то так паршиво стало на душе, словно головой в помойку окунули.

Просто, видимо, я расслабилась и поплыла вчера, возомнив о себе невесть что.

Наивная идиотка.

— Наденька, ты что? Открой мне дверь, Надь! — ручка двери задергалась и послышалось шкрябанье о дверь когтей Бармалея.

Вот.

Даже моему псу этот Князев понравился.

— Уходи домой, Ле… Павел, — первая соленая капля покатилась по щеке и остановилась на губах.

Дожили. Реву из-за едва знакомого мужика. В тридцать лет! Позорище…

— В общем, так. Я сейчас накрою на стол, так и быть, — на последних словах сделал акцент и я невольно улыбнулась. — А ты успокаивайся и выходи. Поговорить надо. Поняла? — в подтверждение его слов Бармалей залаял.

Спелись, значит.

— О чем нам говорить?

— Бля, Моська, не трахай мне мозги! Выходи, говорю! Что за детский сад? — это он, похоже спросил уже у пса, потому как голос отдалялся и я поняла, что выйти таки придется.

Чем я думала, когда так беспечно привела в свой дом незнакомого мужчину и дала ему имя?

Почему не отвезла его в полицейский участок и не оставила там? Он уже давно был бы дома, а я сейчас не давилась бы слезами, как школьница, которую бросил парень на выпускном.

Звонок в дверь прозвучал как-то отдаленно и я даже не сообразила сначала, что это ко мне кто-то опять пожаловал.

Пришла в себя уже когда услышала тяжелые шаги моего гостя и скрип двери.

Подскочила на месте и застыла в позе испуганного суслика.

— Ой, а вы кто?! — послышался обеспокоенный голос матери и я застонала. Похоже, моим «приключениям» не будет конца. — Где Надя?!

Придется покинуть убежище, пока мама не вызвала отряд ОМОНа.

* * *

— Мам, не волнуйся, со мной все в порядке! — бегу навстречу матери и наблюдаю странную картину.

Павел галантно помогает снять ей пальто и она, вроде как, и не против вовсе.

Даже улыбается ему, хоть и немного напряженно. Совсем уж на мою родительницу не похоже. Она, скорее, своей сумочкой по голове настучит незнакомцу, чем позволит прикоснуться к себе.

— Я тебе звонила, между прочим! — смотрит на меня с укором и я, наконец, узнаю свою маму. — Ну, а вы кто, молодой человек? И что делаете в квартире моей дочери? — смеряет Пашу пристальным взглядом и, сняв сапоги, торжественно шагает на кухню.

Такая моя мама.

— Меня зовут Павел, — он отодвигает стул, приглашая маму присесть. Я старый знакомый вашей несравненной красавицы-дочери. Странно, что Наденька вам не рассказала обо мне, — бросает на меня удивленный взгляд, как будто действительно говорит правду. — Вынужден признать, что это я виноват в том, что Надя вам не перезвонила. Мы тут забегались.

Растерянно хлопаю ресницами, взирая то на маму, то на Князева и понимаю, что я здесь уже лишняя.

И где, спрашивается, бандитов так учат лезть без мыла в известное место?! От его «несравненной красавицы-дочери» у меня даже глаз задергался.

— Ох, ну что вы… Дело молодое, понимаю… — еще немного и мама от умиления растает. — Вера Степановна, — протягивает ему руку, а он, склонившись, целует.

Твою же мать, Князев! Что еще мне предстоит узнать о тебе?!

— Глядя на вас, понимаю, в кого наша Наденька такая красавица, — улыбка этого мерзавца растягивается до ушей и мне становится дурно.

Кто он?! Кто этот человек, который еще вчера набил морду моему бывшему, а сегодня так по-гусарски обхаживает маму?

Рехнуться можно, честное слово…

— И как вы познакомились? — спустя полчаса мы принялись за завтрак, который приготовил Паша и, конечно же, его кулинарные способности оказались ничуть не хуже, чем «дар» приспосабливаться к каждой отдельной ситуации.

Остап Бендер помер бы от зависти!

Пока я панически соображаю, что ответить маме, этот прохвост как на духу выдает ей целый рассказ, на основе которого можно написать любовный роман.