Бродяга

Остался еще один. Леша Кабанов со звучным погонялом — Кабан.

Искренне надеюсь, что хотя бы он не вызовет у меня антипатии, что, похоже, скоро станет хронической. Как я жил среди этих людей? Неужели не чувствовал в них той гнили, что чувствую сейчас?

Но Кабана мы оставим на завтра, а сегодня…

Сегодня я хочу к Моське.

Увидеть ее, стиснуть в объятиях и, возможно даже, уложить в кроватку.

Даже морозный воздух не повлиял на эрекцию, что дала о себе знать от одного воспоминания о маленькой бабенке, на которую запал как пацан.

Может это крыша у меня поехала от удара? Не прыщавый же тинейджер, чтобы так слюни ронять при виде хорошей задницы.

Сел в свой внедорожник и снова задумался.

Если у меня в гараже стоит две тачки, то почему перед исчезновением я ушел из дома пешком? А Ника сказала, что именно так оно и было. Только стоит ли ей верить, после того, как насочиняла о нашей «дружной» семейке.

С одной стороны, конечно, жаль деваху. А с другой… До хрена мне еще узнать суждено, думаю.

Отключаю уже вскипевшие мозги и мчу на полном ходу на красный. И похеру вообще, что прав у меня нет. Лишь бы Наденьку увидеть скорее. Что-то внутри клокочет и вызывает немую панику. Какая-то неясная тревога, чтоб ее.

Надеюсь, у Моськи хватит ума не пускать больше в дом своего бывшего мусорка. В противном случае, подвешу его за яйца прям над ее кроватью.

Доезжаю за пятнадцать минут и про себя отмечаю, что город знаю хорошо. Значит, не все еще потеряно.

Поднимаюсь по лестнице до двери и застываю.

А что, если не захочет меня видеть? Вдруг на хрен ей такой «пассажир» не надо?

Звоню в дверь и… Тишина. Звоню еще раз — эффект тот же. Отчего-то рвет крышу и я начинаю колотить в хлипкую дверь кулаком. Через минуту раздается лай Бармалея и карябанье когтей о обивку.

— Надь! — еще немного и я разнесу эту дверь в щепки.

Псина начинает скулить и я понимаю, что Наденьки дома нет.

А где?

Где можно шарахаться в десять вечера?! Ох, Моська, накажу я тебя! Отшлепаю как девчонку.

А вообще, что я о ней знаю? Может хахаль у нее имеется и она сейчас у него?

От такой догадки окончательно слетаю с катушек и мозг разрывает от острой боли. Упираюсь руками в стену и силюсь сообразить, что делать дальше.

Из квартиры напротив выходит худосочная старушенция со шпицем на руках и зыркает на меня, как на врага народа.

— Ну чего шумишь тут? Нет ее. На работу ускакала.

Точно!

Вот же я дятел! Она же в такси работает!

— А вы знаете, в какой конторе она работает? — шагаю к старушке и та пятится назад.

— А ты кто такой, чтобы я тебе все рассказывала?

Пару тысяч рублей намертво уничтожают бабулькину осмотрительность и она выносит мне визитку с номером такси.

— Вот их диспетчерская. Там и найдешь.

* * *

Мне подмигивает пьяная здоровенная тетка и протягивает пластиковый стаканчик с шампанским, пока вторая рассматривает с приподнятыми бровями с головы до ног.

Такое ощущение, что мужиков отродясь не видели. Был бы я чуть помоложе и попугливее, уже в окно прыгнул бы.

Да уж…

Никогда не стану пользоваться услугами такси. Только по той причине, что увидел диспетчеров.

— Мы стриптизера не заказывали, но раз пришел, можешь раздеваться, — мурлычет практически мне в ухо, отчего становится не по себе.

Бляяя… И это взрослая женщина!

А отсосать тебе не дать, милашка?

Вот Наденька у меня не такая, точно знаю. Отстаивала свое право спать одной до последнего, хоть и видно было по глазам, что голодная…

Так, не о том сейчас.

— Я бы с превеликим удовольствием с вами развеялся, милая девушка, — бессовестно лгу, девушкой она была еще когда я под стол пешком бегал. — Но у меня очень срочное дело. Я бы сказал, жизни и смерти.

Мадам округляет глаза и охает в наигранном удивлении.

— Да вы что! И чем же я могу помочь такому импозантному мужчине? — расплывается в блядской улыбке, а мне так хочется намекнуть, мол, опоздала, милая…

Лет на двадцать-тридцать.

— Я, девушка, ищу вашу сотрудницу. Надя ее зовут. Не подскажите, где она сейчас?

Тетка складывает криво накрашенные губы трубочкой и сдается мне, что сейчас начнет выпендриваться. Но и на этот случай у меня есть козырь.

А именно — старая добрая денежка, которая мгновенно усыпляет бдительность и загоняет совесть туда, где не светит солнце.

Спустя пятнадцать минут все-таки «выбиваю» из бухущего диспетчера нужную мне инфу и в голове взрывается очередная бомба.

Надя не приехала на заказ.

На звонки не отвечает.

ГДЕ?!

По спине струится холодный пот и мандраж по телу напоминает трясучку эпилептика. Миллион предположений и ни одного хорошего.

— Во Надька! Во тихоня! Такого мужика подмяла, — выходя из диспетчерской, слышу за спиной шушуканье «синих» куриц, но как-то сейчас не до этого.

От слова «совсем».

Еду по ее маршруту и чем дальше, тем страшнее.

Странно, я ведь до сих пор ни разу не испытывал чувства страха. По крайней мере, за то время, что себя помню.

Даже когда очнулся с проломленной башней и осознал, что ни хрена не помню.

Ох, Надежда… Что же ты сделала со мной, маленькая прохиндейка? Ни о чем думать не могу, кроме того, что хочу видеть ее. Хотя бы немножко подержать ее в своих объятиях. Хотя бы чуточку.