Бродяга

— А ты шутница, — угрюмо буркнул в ответ, видимо, полагая, что я издеваюсь.

— Извини, Паш… Как-то не подумав ляпнула.

— Ничего, Моська. Тебе можно, — весь день он себя вел до жути странно.

Ни одного матерного словечка, ни одной грубости.

Как будто передо мной сидит не тот самый Князь, что устроил в моей квартире Ледовое побоище, а воспитанный галантный кавалер.

Даже непривычно как-то.

Я-то уже к другому Князеву привыкла.

Да что там… Я скучаю по нему.

Правда, брата жалко. Он-то не виноват в том, что у некоторых от ревности крышу рвет…

Но приятно.

Что ревнует приятно, а не то, что Валику глаз подбил.

Видимо, Паша тоже ощущал свою вину, потому как вел себя исключительно интеллигентно. Ну для него по крайней мере.

Конечно, было заметно, что грозный Князь никогда не бывал на свидании. А может просто забыл, как и все остальное. Этого мне не узнать.

Но он старался от души.

Обед, конечно, не ужин — романтики в нем нет. Однако, если учесть, что в таком ресторане я не была никогда и, если бы не Паша, то вряд ли когда-нибудь побывала бы, то можно сделать вывод, что все-таки в ухаживаниях Князев знает толк.

Чувствовала себя неловко и скованно, а потому меня затащили в ВИП-кабинку и почти насильно усадили на мягкий диван.

Поразило не столько великолепие блюд и шикарная обстановка, сколько отношение персонала к моему спутнику.

Помимо того, что мы были одеты во что попало, так еще и с собакой заявились.

На все мои протесты Паша лишь закатывал глаза, тяжко вздыхал и тащил нас с Бармалеем (растерявшимся не меньше моего), в кабинку.

Как и ожидалось, нам попытались преградить путь два официанта, но тут же раскрыли рты и чуть ли не с поклоном расступились.

Видимо, Князева все же хорошо здесь знают. Удивило только одно — откуда он знал, что его узнают, если не помнит бывал ли здесь когда-либо?

В прочем, заморачиваться на этом я не стала, ибо желудок недовольно урчал, а Князь мне был должен за подпорченный фейс несчастного родственника.

Шампанское лилось рекой, а горы устриц, креветок, мяса и прочего-прочего не уменьшались.

Паша же начал подкармливать истекающего слюнями Бармалейку и, надо заметить, этим поразил не только пса, но и меня.

Бармалей игриво помахивал хвостиком и словно пылесос подметал все, что ему протягивали. В итоге, одна из тарелок перекочевала на пол и я покраснела до корней волос, когда в кабинку вошел официант и, увидев это непотребство, лишь молча опустил глаза. Поставил на стол ведерко с шампанским и мгновенно испарился без единого звука.

Да уж…

Имеешь деньги — имеешь власть.

После пары бутылочек шампанского я здорово захмелела и на какое-то мгновение даже задумалась о своем поведении.

Вот, значит, как я его отваживаю от себя…

Очень хорошо.

Все-таки, я — тряпка. Как бы не было стыдно это осознавать, но так оно и есть.

Сижу с женатым мужиком в ресторане и распиваю шампанское. После такого любой решит, что я теперь его. А если о Князеве речь, то и подавно.

— Паш, нам пора поговорить. О нас, — тут же хотела поправиться и сказать, что не о нас, потому что «нас» нет и быть не может, что он женат, а я люблю одиночество, что…

Много всего я планировала озвучить, но Павел молча кивнул и, вытащив из кармана какую-то сложенную в несколько раз бумагу, положил ее передо мной.

— Это что?

— Свидетельство о расторжении брака. Дарю. И да, я теперь не женат, а ты моя.

ГЛАВА 17

Наморщив лоб, переваривала информацию долго и усиленно.

Я даже залюбовался своей маленькой Моськой.

Моя.

Теперь я мог сказать с уверенностью, что она никуда от меня не денется.

Я разведен, а значит, у Наденьки больше нет повода насиловать мои мозги и строить из себя недотрогу. Хотя недотрогу она нихрена не строит — такая и есть. Мне же лучше, налево не пойдет.

Разумеется, расслабляться пока рано.

Все же Моська у меня девушка из тех, что за брюлики не купишь. Такой чувства нужны.

А как их пробудить, те самые чувства?

Правильно.

Свидание.

Конечно, одного похода в кабак маловато будет. Надо бы устроить ей завтра что-нибудь со всей той сопливой хренотенью, на которую бабенки западают.

А сегодня можно и в постельку.

Там-то она и поймет, что…

Все поймет.

— Моськааа, — позвал ее заговорщицким шепотом и Надя встрепенулась.

Отложила бумагу подальше от себя и скрестила руки на груди.

— Так значит… Развелся?

— Как видишь. И не вздумай стонать, что это из-за тебя. Не люблю я ее, Надюш. И, поговаривают, никогда не любил. К чему мне такой брак? А ты нравишься. Очень. Да что там нравишься… Переклинило меня на тебе, — лихо меня порубило, с трудом заставил себя заткнуться, а то еще немного, и розовыми соплями изойду.

— Паш… Я не знаю. Мы разные такие и…

— Все, Надь. Я все сказал. Я не отступлюсь. Просто смирись, — немного грубовато оборвал ее слабые попытки что-то мне доказать и остался собой доволен.

Все же баб нужно держать в строгости. Это сегодня она спорить пытается, а завтра начнет скандалить.