Бродяга, Плутовка и Аристократ

— Любишь же ты разглагольствовать, Раэв. Но в каком-то смысле я тебя понимаю. Тут чуть ли не с рождения жизнь говорит тебе о ценности человека самого по себе и для общины в целом. Человек он, как глина, — он взял из лужи ошметок и начал мять его. — Из него получается всё, что угодно, если он сам поддается и если есть кому его направлять. Тогда он становится по-настоящему ценным, как ресурс и как то, чему радуется глаз.

Он с улыбкой на смуглом лице слепил фигурку маленького человечка и положил на песок. Увидев мягкие черты лица юноши, у Нейта созрел вопрос:

— Тибон, а сколько тебе лет?

— Не уверен, старейшины говорят, что я родился, когда луна окрасилась в лазурный цвет.

— Лазурная луна? — повторил Нейтан. — Но последний раз она была… Не может быть… это получается тебе всего четырнадцать лет?! Ты же ещё ребенок!

Тибон, действительно, имел молодое лицо, но его было не отличить от других взрослых из-за рослого и коренастого тела. Его пытливый ум, суровый взгляд и мысли никак не выдавали в нём столь юное создание. Члены общины его уважали, доверяли тяжелую работу и даже позволяли выходить за пределы стен. Они признавали его полезность несмотря на нежный возраст.

— Ну, я не так стар, как остальные, но и ребенком меня назвать нельзя, — спокойно ответил он. — Не знаю, как у вас, но здесь детство очень короткое. Несмышлёныши быстро понимают, что к чему, и пытаются помочь своим ещё более младшим собратьям пожить чуть дольше. Считается, когда духи забирают наших родителей, то дитя становится взрослым.

— Тибон, только не говори, что твои родители…

— Умерли? — без тени грусти сказал. — Да, и очень давно. Я даже не помню их, так как был поздним чадом, а они были уже в преклонном возрасте.

Все жители Пустоши страдали пустынной болезнью, которая обострялась после тридцати лет. Это число и считалось преклонным возрастом.

— Ты чего нос повесил? — спросил Тибон. — О смерти незачем грустить, это естественный ход вещей. Они умерли, а я пришёл. Это цикл смерти и жизни. Они дали жизнь мне, а я дам следующему… и так до бесконечности. В таком смысле ни я, ни мои родители никогда не умрут, ведь в такой логики один есть бесконечное число тех, кто был до меня и тех, кто будет после. Пока есть я, есть и они, пока есть мои дети, буду и я, а значит, и они тоже. Раев, может, человек и умирает, но не исчезает бесследно. Его след и есть остаток его души.

Нейтан удивился словам парня и быстро смёл печаль с лица. Он широко улыбнулся и поворошил Тибона по голове.

— Ты напоминаешь меня в твоём возрасте, — выразился бродяга. — Так расскажи же мне взрослое дитя, что мы тут ищем?

— Безопасную дорогу. Мне приказали найти тропу, по которой племя сможет кочевать дальше.

— Но куда?

— К городам. Нам давно известно о поселении по близости, но путь туда опасен, поэтому я всё это время ищу способ, как всему племени перекочевать поближе. А теперь, когда тут появились вы, у нас есть шанс на выживание. Жизнь в Пустоши обречена. Совет это понимает. Жаль, что не все в племени поддерживают решение старейшин. Некоторые считают, что жизнь в Пустоши единственная, но вы доказали, что это не так, что есть иной мир.

— У нас много машин, — внезапно вбросил Нейт. — Мы могли бы перевезти всё племя на них.

— Правда? — воодушевлено произнес. — Тогда это просто замечательно. Машины — это те блестящие штуки? Старики посчитали их за происки призраков Пустоши, когда вы только прибыли, — посмеиваясь, добавил. — Нужно возвращаться, сообщить старшим, да и ветер что-то переменился. Совет от лучшего разведчика Пустоши, когда тут что-то меняется, жди беды.

Вскоре они вернулись в лагерь, где их поджидали недовольные антропологи. Они прижали Нейта к стенке, желая получить ответы. Эйс был особенно озлоблен, он агрессивно толкнул его и схватил за шею.

— Ты, может, уже расскажешь, что здесь происходит, Нейт? Или как тебя там зовут?

— Ладно-ладно, я скажу. Только отпусти, — задыхаясь, промямлил он. — Так и убить не долго, Эйс.

— За ложь и не такое делают.

— Нейт, обман с документами это очень серьезно, — обеспокоенно проговорила Наташа. — Мы не можем тебе доверять, если не знаем, кто ты и почему врал.

— Это так, — в гневе продолжил Эйс. — И ещё мне интересно, почему все эти дикари к тебе так дружелюбны? Это очень подозрительно, парень, — насторожился он и достал нож для эффектности.

— Я вовсе не врал, — потирая шею, ответил бродяга. — Моё имя по паспорту Нейтан из Норта, но по рождению меня назвали Раэв. Я дитя Пустоши. Один из них. Поэтому они признают меня за своего.