Читаем Бродяга. Побег полностью

Но вот проходит и этот этап ожидания смерти и наступает новое, доселе неведомое тебе чувство: душою ты становишься похож на старого дервиша-стоика. Так, находясь в камере смертников уже достаточно долго, для того чтобы нормальный человек сошел с ума, я почему-то вдруг вспомнил Боэция — римского философа и политического деятеля, который жил в пятом-шестом веках нашей эры. Так вот, когда его по ложному доносу посадили в тюрьму и он, в ожидании казни впадая в отчаяние, призывает смерть, в его темнице появляется величественная дама Философия, которая прогоняет уныние и приступает к утешению — «исцелению» своими средствами. А формой терапии избирается сократическая беседа. Вот так и я, прочитав в свое время достаточно много философских трудов известных миру людей и обладая неплохой памятью, решил последовать примеру Боэция, облачась в старый халат дервиша.

Все эти чувства и преобразования во мне продолжались пять месяцев и двадцать шесть дней, пока на двадцать седьмой день, ближе к вечеру, я не услышал шум открываемой двери, такой непривычный в это время, зловещий и загадочный. Я замер на месте. Каждый день представляя себе этот момент и ожидая его, я, оказывается, не был готов к встрече с ним, когда он наконец пришел.

Так в жизни бывает очень часто. В тот момент, когда надзиратель неожиданно открыл мою камеру и, хмуро насупившись, выкрикнул: «Зугумов, на выход» — я как бы раздвоился. Один Заур сказал: «Все, это конец…» Другой не говорил ничего — он, затаив дыхание и таинственную надежду, молчал. В ушах у меня звенело.

Для приговоренного к смерти всякий приказ, смысла которого он не понимает, ведет к месту казни. Говорят, что идущие на смерть видят перед собой события их прошлой жизни, подобно разворачивающемуся свитку. Люди, говорящие так, не лукавят. Именно тогда, в тот момент, я понял и в полной мере ощутил, что последней умирает именно надежда.

Словарь

Абвер — оперативная часть (отдел) в местах лишения свободы. Слово употребляется с середины XX века только в местах лишения свободы, преимущественно на северных командировках. В колониях центральной части России, а также на Кавказе и в Средней Азии — «кум-часть». «Судя по отзывам мужиков, эта падла стопудово пахала на абвер».

Анаша — высушенный и перемолотый куст конопли с листьями, стеблями и головками растения после снятия пыльцы (гашиша). Хотя это слово южного происхождения, его с дореволюционных времен употребляют во всех регионах страны, кроме южного, поскольку в республиках Северного Кавказа, Закавказья и в Средней Азии говорят: «план». Не следует путать с гашишем. «Пара напасов этой анаши сводили курильщика с ума».

Балан — бревно. Слово употребляется с 1930-х годов только в местах лишения свободы, в основном, на лесных командировках, на всей территории бывшего СССР. «По сплаву баланы шли вниз по реке Вычегда на нижние командировки».

Барыга — 1. Спекулянт-перекупщик, торгующий товаром, который пользуется особым спросом в преступном мире: наркотиками, драгоценными камнями, золотом, антиквариатом и другими вещами. Слово употребляется с середины XX века, только на свободе на всей территории бывшего СССР. «Предлагая товар, барыга все время поглядывал по сторонам, опасаясь запала». 2. Спекулянт в местах лишения свободы, торгующий не только наркотиками, но и любым товаром, который пользуется спросом: чаем, табачными изделиями, валенками, спецовкой, постельными принадлежностями и спиртным. Слово употребляется с середины XX века, только в местах лишения свободы, на всей территории бывшего СССР. «Каким Хаим был центровым барыгой на зоне, таким стал и на районе».

Бирка — 1. Пистолет. Слово употребляется с середины 1970-х годов на свободе, в основном, в российской части бывшего СССР. «На стрелку (см.) он пришел с биркой за поясом». 2. Небольшая (5 x 10 см) табличка с фамилией осужденного, прикрепленная к его шконке. Слово употребляется с начала 1960-х годов, только в местах лишения свободы, на всей территории бывшего СССР. «На ночной проверке в бараке зоны ДПНК обязан проверить соответствие фамилии осужденного фамилии, написанной на бирке, прикрепленной к его кровати». 3. Нагрудный знак осужденного (3 x 7 см), написанный хлоркой на черном клочке материи. Слово употребляется с начала 1960-х годов, только в местах лишения свободы, на всей территории бывшего СССР. «Осужденный» без бирки на груди может тут же загреметь под крышу.

Блатняк — вор в законе.

Бозар — босяцкий разговор, непринужденная беседа. Не путать со словом «базар». Слово употребляется с начала 1960-х годов на всей территории бывшего СССР. «Между ними шел бозар за территорию рынка».

Бродяга косо не насадит — «бродяга» не сделает ничего такого, что бы могло идти в разрез с воровскими понятиями.

Перейти на страницу:

Все книги серии Бродяга [Зугумов]

Воровская трилогия
Воровская трилогия

Преступный мир и все, что с ним связано, всегда было мрачной стороной нашей жизни, закрытой сплошной завесой таинственности. Многие люди в свое время пытались поднять эту завесу, но они, как правило, расплачивались за свои попытки кто свободой, а кто и жизнью. Казалось бы, такое желание поведать правду о жизни заключенных, об их бедах и страданиях должно было бы заинтересовать многих, но увы! Некоторые доморощенные писаки в погоне за деньгами в своих романах до такой степени замусорили эту мало кому известную сферу жизни враньем и выдуманными историями, что мне не осталось ничего другого, как взяться за перо.Я провел в застенках ГУЛАГА около двадцати лет, из них более половины – в камерной системе. Моя честно прожитая жизнь в преступном мире дает мне право поведать читателям правду обо всех испытаниях, которые мне пришлось пережить. Уверен, что в этой книге каждый может найти пищу для размышлений, начиная от юнцов, прячущихся по подъездам с мастырками в рукавах, до высокопоставленных чиновников МВД.Эта книга расскажет вам о пути от зла к добру, от лжи к истине, от ночи ко дню.Заур Зугумов

Заур Магомедович Зугумов

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное