Бродяги Севера

Случай с волками положил конец всякой неопределенности между человеком и собакой. Несколько дней после этого они медленно продвигались на северо-запад, и Кэрвел нянчил Ба-Ри, словно больного ребенка. Поскольку Ба-Ри было трудно идти, Кэрвел проходил всего несколько миль в день. Ба-Ри все понимал, и в нем крепла великая любовь к человеку, чьи руки были нежными, как у Ивы, а голос наполнял его теплом теснейшей дружбы. Ба-Ри отбросил страх и подозрительность. А Кэрвел со своей стороны подметил много интересного. Обширные безлюдные просторы вокруг и полное одиночество дали ему возможность поразмышлять о незначительных деталях, и он поймал себя на том, что с каждым днем все пристальнее присматривается к Ба-Ри. И наконец сделал открытие, которое заставило его основательно задуматься. Каждый раз, когда они останавливались, Ба-Ри неизменно поворачивался к югу, а когда они делали привал, он чаще всего принюхивался именно к южному ветру. Кэрвел решил, что это совершенно естественно, ведь там остались старые охотничьи угодья Ба-Ри. Но шли дни, и он подметил и кое-что другое. То и дело Ба-Ри, обернувшись в сторону дальних краев, которые они покинули, тихонько скулил, а потом подолгу не находил себе места. Он ничем не показывал, что хочет покинуть Кэрвела, но Кэрвелу становилось все очевиднее, что его пес слышит какой-то загадочный зов из южных земель.

Поначалу Кэрвел собирался двинуться в окрестности Большого Невольничьего озера, до которого было добрых восемьсот миль к северо-западу, пока снег не начал таять. А оттуда он думал проплыть в половодье на каноэ на запад к реке Маккензи и в конце концов попасть в горы Британской Колумбии. Но в феврале все его планы переменились. На озере Уолдайа Кэрвела и Ба-Ри застиг страшный буран, и когда уже казалось, что спасения нет, Кэрвел случайно набрел в густом сосняке на хижину, а в хижине лежал мертвец. Он умер уже давно, и тело заморозилось. Кэрвел вырубил в земле могилу и похоронил его.

Эта хижина стала просто находкой для Кэрвела и Ба-Ри, особенно для Кэрвела. Как видно, хозяин у нее был только один – тот мертвец; хижина была удобная, с хорошими запасами продовольствия, более того, ее владелец добыл много прекрасной пушнины, прежде чем застудил себе легкие и умер. Кэрвел бережно перебрал меха и остался очень доволен. На любой станции за них дали бы тысячу долларов, и он считал, что имеет полное право считать их своей собственностью. Не прошло и недели, как он разведал все заваленные снегом охотничьи тропы мертвеца, наладил его ловушки и стал добывать зверя сам.

Это было в двухстах милях к северо-западу от Грей-Лун, и вскоре Кэрвел заметил, что Ба-Ри в те минуты, когда слышит непонятный зов, поворачивается уже не прямо к югу, а к юго-востоку. И теперь с каждым днем солнце поднималось все выше и выше, погода становилась теплее, снег под ногами подтаивал, и в воздухе ощущалось трепещущее, набирающее силу биение весны. Все это пробудило в Ба-Ри прежнюю тоску, сердце его сжималось от желания вернуться к одиноким могилам там, на Грей-Лун, к сгоревшей хижине, к заброшенному вигваму у озерца, к Нипизе. Ему снились всякие сны. Он снова слышал тихий нежный голос Ивы, ощущал прикосновение ее руки, снова играл с ней в лесной тени, а Кэрвел сидел и смотрел, как он мечется во сне, и не мог понять, что же такое видит и слышит его пес.

В апреле Кэрвел потащил свои меха на станцию Компании Гудзонова залива Лак-ла-Биш, которая лежала еще севернее. Ба-Ри прошел с ним половину пути, а потом – потом Кэрвел вернулся в хижину и обнаружил его там. И до того обрадовался, что обнял пса за шею и прижал к груди. Они прожили в хижине до самого мая. Набухли почки, и от земли повеяло ароматом зелени.

Потом Кэрвел нашел первые голубые подснежники.

Той же ночью он стал собираться в путь.

– Пора в дорогу, – объявил он Ба-Ри. – Знаешь, я тут передумал. Мы возвращаемся. Вот туда.

И показал на юг.

Глава XXX

Кэрвел двинулся на юг в странном настроении. Он не верил в предзнаменования, ни в хорошие, ни в дурные. Суеверия не играли в его жизни особой роли, но ему были свойственны как любознательность, так и тяга к приключениям, а годы одиноких странствий научили его на удивление отчетливо представлять себе все на свете – то есть, можно сказать, одарили его необычайно развитым воображением. Он видел, что какая-то непреодолимая сила манит Ба-Ри обратно на юг, причем влечет не просто вдоль меридиана, а в определенную точку на нем. Безо всяких на то причин все это интересовало его все сильнее и сильнее, а поскольку его время ничего не стоило, а странствовал он бесцельно, он решил поставить опыт. Первые два дня он проверял курс своего пса по компасу. Точно на юго-восток. На третье утро Кэрвел нарочно двинулся прямо на запад. И тут же заметил перемену в Ба-Ри: поначалу тот стал беспокоиться, а потом понуро и покорно поплелся за хозяином. К полудню Кэрвел снова резко свернул на юго-восток, и к Ба-Ри тут же вернулся прежний пыл, и он побежал впереди хозяина.

После этого Кэрвел много дней шел туда, куда вел его пес.