Брокен-Харбор

— Дженни все всегда делает правильно, у нее все всегда получается, — сказала она наконец. — У нее по жизни так. А когда все вдруг пошло наперекосяк, когда Пэт потерял работу… Она не знала, как с этим справиться. Вот почему я испугалась, что Дженни сходит с ума, когда она заговорила про взломщика. Но беспокоиться за нее я начала, как только Пэта уволили. И в итоге оказалась права — Дженни сломалась. Значит… Поэтому она, да?..

Я не ответил.

— Я должна была догадаться, — тихо, с ожесточением сказала Фиона, с силой затягивая шарф. — После того случая Дженни хорошо скрывала, что с ней творится, но если бы я была повнимательнее, если бы чаще к ним заезжала…

Она ничего не могла сделать, но я этого не сказал — мне было нужно, чтобы ее терзала вина.

— Вы уже обсуждали это с Дженни?

— Нет! О боже, нет. Она либо послала бы меня куда подальше, либо… — Фиона поежилась. — По-вашему, я хочу, чтобы она мне обо всем рассказала?

— А с кем-то еще вы не говорили?

— Нет. Да и с кем? С соседками о таком не пооткровенничаешь. А мама об этом узнать не должна. Никогда.

— У вас есть доказательства? Может, Дженни что-то сказала или вы сами что-то видели? Или это просто интуиция?

— Нет никаких доказательств. Если я ошибаюсь… Боже, как я была бы рада ошибиться.

— Я не думаю, что вы ошибаетесь, но проблема вот в чем: у меня тоже нет доказательств. Для суда слова Дженни непригодны, а улик, которые у нас есть, недостаточно даже для ареста, не говоря уже про обвинительный приговор. Если я не добуду чего-то еще, она выйдет отсюда свободной.

— Вот и хорошо. — Фиона прочла что-то на моем лице, или ей так показалось. Она устало пожала плечами: — А чего вы ожидали? Да, я знаю, что она, наверное, должна отправиться в тюрьму, но мне плевать. Она моя сестра, я ее люблю. И если ее арестуют, обо всем узнает мама. Да, с моей стороны дурно надеяться, что кто-то избежит наказания, но тем не менее… Такие дела.

— А как же Конор? Вы вроде говорили, он по-прежнему вам небезразличен. Неужели вы позволите, чтобы он провел остаток жизни за решеткой? Впрочем, долго он не просидит. Знаете, как относятся к детоубийцам? Хотите, расскажу, что с ними делают в тюрьме?

Фиона уставилась на меня:

— Постойте. Вы же не посадите Конора! Вы ведь знаете, что он этого не делал!

— Его посажу не я, мисс Рафферти, а система. У нас предостаточно улик, чтобы предъявить ему обвинения, и я не могу ими просто пренебречь, а уж признают ли его виновным, будет зависеть от адвокатов, судьи и присяжных. Я просто работаю с тем, что есть. Если у меня нет ничего на Дженни, остается только Конор.

Фиона затрясла головой:

— Вы этого не сделаете.

В ее голосе снова, будто кованая бронза, зазвенела уверенность. Она показалась мне странным подарком, крошечным согревающим огоньком в холодном здании, где я никак не рассчитывал его обрести. Эта женщина, с которой я даже не должен был разговаривать, которая мне даже не нравилась, была во мне уверена. Ей я солгать не мог.

— Нет. Не сделаю.

— Хорошо. — Кивнув, Фиона устало вздохнула.

— Волноваться стоит не о Коноре. Ваша сестра собирается при первой же возможности покончить с собой.

Я постарался, чтобы это прозвучало как можно жестче. Я ожидал, что у Фионы будет шок или паника, но она даже не повернула головы. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль по коридору, на выцветшие плакаты, провозглашающие спасительную пользу антибактериального геля для рук.

— Пока Дженни в больнице, она ничего с собой не сделает, — сказала Фиона.

Она уже все поняла. До меня вдруг дошло, что она, возможно, хочет, чтобы это случилось, что, как и Ричи, считает это актом милосердия или наказания. Или же ее чувства к сестре настолько запутанны, что даже она сама не смогла бы в них разобраться.

— Что вы собираетесь делать, когда ее выпишут? — спросил я.

— Следить за ней.

— Только вы? Круглые сутки?

— Я и мама. Она ничего не знает, но считает, что после всего случившегося Дженни может… — Фиона дернула головой и принялась с удвоенным вниманием разглядывать плакаты. — Мы будем за ней следить, — повторила она.

— Как долго — год, два, десять? А когда вам нужно будет на работу, а вашей матери — принять душ или вдремнуть?

— Возьмем сиделку.

— Для начала вам нужно выиграть в лотерею. Вы не интересовались, сколько стоят сиделки?

— Если понадобится, мы найдем деньги.

— Воспользуетесь страховкой Пэта? (Это заставило ее умолкнуть.) А если Дженни уволит сиделку? Она свободный взрослый человек, и если она не захочет, чтобы за ней присматривали, а мы оба знаем, что так и будет, то вы ни черта не сможете поделать. Молот и наковальня, мисс Рафферти, вы не сможете ее уберечь, если не посадите под замок.

— В тюрьме тоже совсем небезопасно. Нет, мы за ней присмотрим.

Судя по резкости в голосе, я до нее достучался.