Броквен. Город призраков

— Великого Отца облапошил какой-то соплячок, во дела! — добавил бойко сам Эйдан, с особой важностью крутя в руках горящий жезл Эйнари. Казалось, Отцу этот бирюзовый свет прямо глаза мозолил, уж очень его сплющило. — Съели, а?! — Тайлера прямо распирало от гордости за себя и свою бабулю. Он весь засветился, обнимая крепкие плечи Жозефины. И мне до мурашек нравилось видеть его таким… лучезарным и ярким. Эйд прямо поднял мой боевой дух!

— Выкуси, касатик! — колко хохотала Жозефина над Эрнессом Вайталши. И от ее присутствия тоже становилось более спокойно, они с внуком были прямо солнечными зайчиками. Этот солнечный свет как будто прожигал внутренности Отца насковзь, а от голосов Тайлеров у него словно вздувались виски.

— Сдавайся уже и сворачивай свою лавочку, — поддразнивала Амабель, расслабленно разминаясь.

Но Эрнесс проигнорировал насмешки, лившиеся с нашей стороны. Он, как-то странно хихикая и подпрыгивая, отошел от нас. Начали резво вырастать все новые и новые большие плющи, виться вокруг крепкой высокой фигуры. Они извергали бледно-зеленую дымку, корни переливались багровми жилами, выпирающими и булькающими. Филса слезла с растений и сжала копье. Милтон втянул последние сопли и встал, покачиваясь. Броквен замер вновь.

Я осознала, что ощущение победы было обманчивым. Все это поняли, напрягшись от бархатного смеха Эрнесса, что хоть и был тихим, но тотчас перекрыл усмешки.

— Я хотел как лучше… — в голосе Отца стремительно нарастало то клокочущее безумие, от которого сбивалось дыхание, и тяжелели веки, а внутри точно вырастал камень. Его глас становился похожим на жуткое дребезжащее улюлюкание. — Был чрезвычайно добр и благосклонен к вам: терпел вашу крестьянскую манеру речи, ваши несносные выходки и полное неуважение ко мне… Ведь я хотел договориться с вами по-хорошему, решить все крайне ми-и-ирно…

Эрнесс рвано задергался, взялся за голову обеими руками, оттягивая волнистые зеленые пряди, и засмеялся: громко, надрывно, истерично. Все сумасшествие его выплеснулось наружу, этот смех поразил весь город. От него задрожала земля, окончательно вырубилось оставшееся электричество, и остановились несколько тысяч сердец.

— Но моему терпению пришел конец! — Отец резко обернулся, показывая широкую улыбку во все тридцать два зуба. С уголков рта полилась зеленая жидкость, превращаясь в пар на его коже. Дыра на груди затрепыхала, покрылась белой корочкой. Эрнесс щебетал гадко: — Вы разозлили меня, Особенные, ох, так разгневали…

Он расставил ноги на ширине плеч. Приложил ладонь к груди, принялся не спеша сдирать корки. Лучи белого света продирались сквозь царапины и гной. К Эрнессу стали сползаться все лианы и ветви, слетаться вся отравленная живность, трясь о его ноги. Портал Безрассудия стал больше, из мертвесилы закручивались маленькие вихри. Ох черт, мы дорвались…

— Что я более не могу сдерживать свое желание вырвать с корнями ваши внутренние стержни и расплющить эго всмятку… — Отец озабоченно облизнул зубы, поглаживая пальцами обнаженную грудную клетку, что ярко замерцала и расплылась. — Вы разбили священный зеленый аметист, но все еще не одолели меня. Я сотру вас в порошок, оскверню ваши души и тогда… вы все станете моими марионетками! Будете передавать свою извращенную силу моим Детям, чтобы они могли манипулировать теми, кто будет сопротивляться новым законам! Чудесная идея, не правда ли? Ах, меня даже в дрожь бросило!

Послышались тихие ругательства, протяжные охи ужаса и хрипы. Эйдана было еле слышно во всем этом поднявшемся шуме:

— Откуда у него в груди рукоять?!

Мы уставились на Отца как вкопанные, наблюдая, как он потихоньку доставал из груди… оружие. Магия вокруг него вилась кольцами, распускались бутоны экзотических цветов, расплавлялась корка и гниль. Сначала показалась синяя рукоять с золотым извивающимся украшением на ней и железная дола; скоро виднелся и позеленевший клинок, а потом и заостренное лезвие.

— Но я не хочу расправляться с вами так быстро, — растянуто молвил он, — это скучно и неинтересно.

Вытащив шпагу, Эрнесс принялся искусно крутить ее вокруг себя, быстро перебирая пальцами, вертя гибкой кистью. Оружие легко вращалось в его умелых руках, ни один край не коснулся земли. Отец не допустил ни единого промаха в исполнении приема. Он подхватил шпагу всеми пальцами, двинул ладонь вниз…

И коварно ухмыльнулся напоследок:

— Поэтому посмотрим, как вы попытаетесь спасти этот город! Вперед, развлекайте меня!

Эрнесс с размаху поднял оружие к небу. Массивыне зеленые волны с толстыми сорняками резко вздымились к Порталу Безрассудия, чуть ли не дырявя его. Поднялся сильный ветер, он едва не сбил всех с ног. От дикого холодного порыва обрушились некоторые здания, упали вдали деревья, вылетели из углов напуганные живые птицы.

Держась за шляпу, указывая морщинистой рукой назад, закричал паникующе мэр Броквена:

— Прячьтесь! Бегите в укрытия!