Bromance. Книжный клуб спешит на помощь

И вот уже все парни, за исключением Ноа, пели песню из диснеевского мультика, театрально размахивая руками. Когда она закончилась, раздались всхлипы, и все повернули головы к Русскому — по его щекам катились слезы.

— Красивая песенка, — проговорил он.

— Видишь? — сказал Мак. — Даже Русский все понимает и не боится выражать свои чувства.

Русский широко раскинул руки.

— Хочу обнимашек.

К нему тут же подошел Мак и крепко обнял широкие плечи.

— Все хорошо, приятель.

— Я вас сейчас немного ненавижу, — сказал себе под нос Ноа.

— Потому что мы правы? — приподнял брови Дэл.

— Нет. Потому что чувствую, будто обязан обнять Русского.

— Ты нас ненавидишь, потому что мы говорим о необходимости работать над собой, а это необычайно тяжело, — возразил Мак, возвращаясь на свое место.

Ноа прижал руки к лицу и надавил ладонями на веки.

— Просто скажите, что мне делать.

— Прочти книгу! — одновременно с раздражением воскликнули друзья.

— Ладно-ладно! Но как дурацкая книга мне поможет? На данный момент мне нисколько не хочется равняться на мужика, бросившего дочь.

— Чем, по-твоему, закончится книга, Ноа? — Малколм походил на учителя, который собирается изречь некую мудрость своим ученикам.

— Ну, раз это любовный роман, значит, главные герои сойдутся и будут жить долго и счастливо.

— Именно! Любовные романы всегда заканчиваются одинаково. И, даже зная концовку, читатели раз за разом берут новую книжку. Почему, как ты думаешь?

— Из-за постельных сцен?

— Нет! — вновь ударил по столу Колтон. — Подумай лучше!

— Из-за пути, который проходят персонажи, — объяснил Малколм. — Именно способ достижения счастья привлекает читателей и делает эти книги особенными и поучительными.

— Путь, — тупо повторил Ноа.

— Не существует более универсальной и жизненной истории, чем та, в которой двое преодолевают препятствия на пути к своему счастью. Но у каждого свой путь, все препятствия — уникальны. Именно в этом особом путешествии мы находим ответы на свои вопросы.

— Давайте вы просто перескажете мне эту книгу? — предложил Ноа полушутя.

— Чтобы она тебе действительно помогла, ты должен прочесть ее сам, — с серьезным видом сказал Мак.

— Продолжай читать, — добавил Малколм. — Твое собственное путешествие начинается прямо сейчас.

Глава тринадцатая

Дорога к дому Вандерпулов заняла от силы минут двадцать, однако Алексис прочувствовала каждую секунду, как во время первой поездки на американских горках. С очередным километром нарастало желание выпрыгнуть из машины на полном ходу.

Когда она наконец припарковалась на подъездной дорожке к дому, внутри все сжималось в тугой узел. Она словно летела в пропасть; над головой нависло предчувствие неминуемой катастрофы, сопровождающееся отчаянным сожалением: «Зачем я на это согласилась?»

И почему не взяла с собой Ноа? Прежде казалось естественным самостоятельно встретиться со своим отцом, с его семьей. Тем не менее как же ей сейчас не хватало присутствия и поддержки друга, который бы непременно ее уверил, что все пройдет хорошо и она справится.

Дом Вандерпулов — двухэтажное кирпичное строение в сдержанном, классическом стиле — расположился в отдалении от дороги на идеально ровной зеленой лужайке под кронами величественных дубов. В окнах с белыми ставнями стояли ухоженные горшки с цветами — яркими красными, розовыми и оранжевыми геранями. На веранде развевался американский флаг. От картинки образцового дома с обложки журнала его отличало лишь отсутствие белого деревянного забора.

Море чувств, одолевающих ее все это время — страх, сомнение, тоска, — затмило новое, знакомое, тем не менее непрошеное, — горькая обида. Этот дом был воплощением маминой мечты — тихий, красивый, безопасный. Она не вылезала с двух работ и сумела накопить лишь на первый ипотечный взнос для их скромного жилища в Нэшвилле.

Подобный же дом требовал богатства, стабильной работы и связей — всего того, чего не было у мамы. Это был фамильный особняк, который символизировал спокойную, успешную, обеспеченную жизнь. В таком доме женщине не приходится переживать, как прокормить детей, в таком доме можно завести собаку, в нем всегда хватает денег на необходимые лекарства, а на детские дни рождения нанимают клоунов, заказывают огромный торт и кучу воздушных шариков.

Рядом с машиной Алексис стояли сияющий седан «БМВ» и внедорожник «Рендж-Ровер», а в гараже виднелись черный «Мерседес» и ярко-красный «Лексус».

Она написала Кэнди о своем прибытии, и та попросила подождать на веранде. Алексис сочла просьбу довольно странной… Хотя, возможно, Эллиотт плохо себя чувствовал и домашние боялись его потревожить? Впрочем, не важно, она лишь хотела быстро разобраться с формальностями и вернуться домой. Поднявшись по лестнице, она вновь испытала приступ ужаса, от которого сжимался желудок, — вот-вот ей предстоит встретиться со своим отцом. Впервые в жизни.

Отцом.

Какое странное, чуждое ей слово.

Кэнди вышла из дома, прикрыв за собой дверь, и нервно сглотнула.

— Привет.

— Привет, — ответила Алексис и недоуменно приподняла брови. — Что-то случилось?

Кэнди вновь тяжело сглотнула.