Бронепароходы

…Вызволить Нобелей из тюрьмы оказалось весьма непросто. Младших братьев Эмануила Людвиговича держали в «Крестах»; всю их собственность и даже дворец на Сампсониевской набережной большевики конфисковали; удачей было только то, что семьи Эмиля и Йосты находились уже в Берлине. Швеция ещё не установила дипломатических отношений с Советской Россией, поэтому граждан Швеции в России никто защитить не мог. Хамзат Хадиевич решил давить на секретаря дипмиссии Лундберга, точнее, на барона Коскуля, друга Лундберга. Коскуль жаждал вырваться из Совдепии, и Мамедов пообещал ему побег — переход через границу в Дибунах. Коскуль нажал на Лундберга, тот — на шведское правительство, и правительство пригрозило чекистам: если Нобелей не выпустят на свободу, то в Стокгольме арестуют советского полпреда Воровского. И тогда ворота «Крестов» приоткрылись.

…Вдали в лесном ущелье зажглась яркая звезда паровозного прожектора. Мамедов откинул зипун и выбрался из коляски. Прожектор осветил рельсовый путь, словно тоннель в темноте. Мамедов ждал на дощатом перроне.

Поезд оказался совсем коротким — из трёх пассажирских вагонов; он вёз красноармейцев на пограничный пост и даже не остановился, а просто сбавил ход. Мамедов помог Йосте и Эмилю спрыгнуть с движущейся подножки на перрон. Паровоз засвистел, окутался искрящимся паром и пошёл быстрее.

— Неужели это вы, господин Мамедов? — спросил Йоста, всматриваясь в Хамзата Хадиевича. — После всего случившегося в это трудно поверить.

— Завтра ви будэте в Виборге, — заверил Мамедов. — Там йи повэрите.

Рессоры туго поскрипывали от мороза, коляска плавно покачивалась на мёрзлых ухабах лесного просёлка. За чёрными стволами деревьев призрачно белел снег, поперёк дороги лежали тени, еловые макушки смахивали с луны светящуюся пыль. Хамзат Хадиевич молчал — с Йостой и Эмилем у него не было таких доверительных отношений, как с Эмануилом Людвиговичем.

— Компания «Бранобель» на пороге краха, — наконец сказал Йоста.

В России Йоста замещал старшего брата в должности главы фирмы.

— Я знаю. Господын Платонов в Ныжнэм уже увэдомыл мэня.

— Эмануил не может принять этого, но он не сидел в тюрьме и не видел большевиков, — добавил Эмиль. — А мы с Йостой смотрим на вещи трезво.

Эмиль в Петрограде возглавлял механический завод «Людвиг Нобель». Завод производил дизельные двигатели, те самые «русские дизели».

— Баку заняли аньгличане, — сообщил Мамедов.

— Британцы не лучше турок. Я успел поговорить с Лундбергом, и новости очень неутешительные. — Йоста поправил зипун. — Британцы опираются на «Шелль», Черчилль и Ллойд Джордж в сговоре с Детердингом.

Генри Детердинг руководил компанией «Шелль».

— Британцы убивают наши предприятия в Баку. Они экспортируют только продукцию «Шелля», а заводы «Бранобеля» бездействуют. Нашу нефть из скважин просто сливают в море. Детердинг ждёт официального банкротства «Бранобеля», чтобы скупить наши активы на Апшероне по бросовым ценам.

— Британцы нам такие же враги, как и комиссары, — кивнул Эмиль.

— Хамзат Хадиевич, мы приняли решение продать «Бранобель».

Коляска катилась сквозь лес, за верхушками деревьев мелькала белая северная луна, кучер Серёдкин время от времени прикладывался к фляжке.

— Эманьил Людьвигович нэ даст своэго одобрэнья, — сказал Мамедов.

Разумеется, Нобель-старший выступит против. Он был не таким, как его братья. Братья зарабатывали капиталы, а Эмануил Людвигович переустраивал мир. Он придумал трубопроводы и сбытовую сеть на всю Россию, он понял значение двигателя Дизеля и революционность идей Шухова. Для него нефть была всего лишь способом сделать прогресс основой жизни.

— Эмануилу придётся принять это. Таковы обстоятельства.

— Мы его заставим, — добавил Эмиль.

Хамзат Хадиевич не сомневался, что младшие братья действительно вынудят старшего покориться. Они были очень упрямыми людьми.

— Ви хотыте сдаться конкурэнту? — холодно спросил Мамедов.

— Нет, «Шеллю» свою компанию мы не продадим.

— «Бранобель» стоит дороже, чем даёт Детердинг.

— Мы продадим компанию американцам. «Стандарт ойль» сделал нам деловое предложение.

Хамзат Хадиевич смотрел на заснеженный лес и слушал Йосту.

— Детердинг ненавидит коммунистов и не пойдёт на сотрудничество с ними, а Рокфеллер прагматик, он согласится взять наши бывшие предприятия в концессию у большевиков, и потому готов заплатить больше, чем Детердинг.

Мамедов знал, что американцы уже не раз приценивались к «Бранобелю». Рокфеллер боролся с Детердингом за мировые рынки, и приобретение фирмы Нобелей, то есть бакинской базы и российской сети, сорвало бы все расчёты «Шелля» на лидерство. «Стандарт ойль» денег не пожалеет.

«Лидерство», «капитал», «прогресс» — эти понятия казались неуместными в промороженном финском лесу за станцией Дибуны, однако Мамедов скучал по таким словам. У большевиков он слышал совсем другие слова: «расстрел», «реквизиция», «диктатура пролетариата».