Броня Презрения

Огонь уменьшил все трупы в этом районе до ничтожных черных вещей, сделанные из веток. Они были едва людьми, едва гуманоидами, просто сожженными деревяшками. Единственными вещами, которые не смог уменьшить огонь, были глаза и зубы. В самом деле, и то, и другое притягивало. Все глаза стали огромными, пристально уставившимися дырами темноты, в одно и то же время печальными и ненавидящими. С выгоревшей плотью, все зубы стали широкими, белыми улыбками, частично веселыми, частично сжатыми от боли. С земли, из дверных проемов, из окон, и с куч камней, они улыбались и пялились на него, когда он проходил мимо, иногда несколько рядом, все улыбающиеся той же самой ухмылкой.

В их улыбках что-то было. Они были грустными, как будто они были настолько ошарашены внезапностью и свирепостью своей кончины, что им не оставалось ничего иного, как напустить храбрый вид и рассмеяться. Видишь, что приключилось со мной в конце, а? Ой, ладно, что ты можешь поделать…

Они были настолько избавлены от всего, кроме улыбок и взглядов, что было невозможно сказать, кем были мертвые. Местными жителями, жителями прибрежных городов, поглощенными яростью войны, или Имперскими Гвардейцами, которые добрались сюда чуть раньше ТП 137 и нашли смерть в очаге?

Другой вероятностью было, что улыбки разочарования и приветствия были улыбками врагов. Были ли это его враги, эти почерневшие, покрытые волдырями, манекены со сверкающими зубами? Если это были они, они были первыми, которых он встретил.

— Святой. — Слово, даже не вопрос. Он повернул голову. Подходил Хамир, сквозь дым, держа винтовку на уровне живота. Крийд пошел с ним в ногу и оба двинулись вниз по улице, перебираясь через дымящиеся обломки.

Тишина наступила вместе с темнотой. Слышался треск огней, шум от падения каменной кладки и отдаленный грохот от чего-то важного, происходящего где-то еще. Хотя, в целом, здесь была теплая тишина, звук последствий.

Крийд понимал, что это еще не все. Он с большой неохотой стал проверять свой хронометр, потому что раздражающе медленное течение времени выпивало его волю, но он узнал, что они были внизу уже почти пять часов. К’эздрак был огромной целью, и он еще не пал, даже учитывая ярость штурма. Как и в случае со многими огромными городами и ульями, Имперские наземные силы могут пробивать себе путь с улицы на улицу неделями, месяцами.

Годами. Это не было неслыханно. Крийд задумался, если бы прожил так долго, смог ли бы он выжить психически. Если бы его тело избежало быть подстреленным или разорванным на куски, или нарезанным на кусочки, смог бы его мозг выдержать такой отрезок времени, как здесь сейчас? Он сомневался, если течение времени продолжит быть таким тяжелым и растянувшимся. Он закончил бы безумцем, с печальной улыбкой на лице.

Хамир кивком указал вперед. Троица солдат, Форбокс был среди них, направлялись вперед позади низких остатков стены. На другой стороне, они смогли рассмотреть других членов роты, продвигающихся через булыжник и ленивый дым. За последний, тянущийся час, их число выросло. Перейдя через дорожный мост в отдаленные части города, они нашли около тридцати пяти членов ТП 137 под командованием Капрала Трабена. Они высадились с десантного корабля, который был подбит и взорвался в чем-то вроде завода. Жидкий и Красотка были среди солдат. Как и группа Кекси, они понятия не имели ничего о Майоре Брюнделе.

Всплеск оружейного огня раздался справа от них. Несколько солдат повернулись и уставились в дым.

— Может мне найти Кекси? — спросил Хамир Крийда.

— Не беспокойся, — произнес голос прямо позади них.

Это был Меррт. Он тоже был в компании Трабена.

— Разве нам…? — начал Крийд.

— Из-за этого? — спросил Меррт. — Окруженные всем этим? Ты докладываешь о каждой мелкой гн… гн… гн… стрельбе, которую слышишь, а Кекси будет гонять свой зад весь день, проверяя. Лучше двигаться дальше, сохранять строй. Если окажется так, что перестрелке будет нужно привлечь тебя, она привлечет. — Было почти обнадеживающе просто игнорировать стрельбу, просто идти дальше не ища неприятностей. В любом случае места было достаточно, чтобы просто обойти. Отдельной личности наносилось больше вреда, когда она при любом случае вздрагивала, чем, когда держалась с отрядом.

Чтобы доказать эту точку зрения, они шли еще двадцать минут, когда оружейный огонь стал близким.

II

Они вошли в часть укрепленного города, где небо был таким черным, а дым был таким плотным, что ощущалось, как под землей. Здания по обе стороны – некоторые разрушенные, некоторые незатронутые, и все пустые – маячили, как гладкие, зеленые стены циклопических пещер. Было жарко и сыро, как в центре земли.

Влага капала из ядовитого дыма. Это был не дождь или климатическая сырость, но сконденсированные испарения войны: топливо, смазка, катализаторы и летучие вещества. Она была вязкой и коричневой, как легкие курильщика лхо, и воздух кашлял, как будто мокротой.