Бронте

Ночь прошла как обычно. Энн встала в семь утра, привела себя в порядок, оделась. Её спутницы не заметили никаких изменений ни в худшую, ни в лучшую сторону. На протяжении последних двух часов Энн тихо сидела за рукоделием или читала, иногда посматривая в окно, поэтому совершенно неожиданно для них прозвучало заявление больной. Приблизительно около одиннадцати Энн сказала следующее:

— Я думаю, что долго не проживу и, быть может, приеду домой ещё живой, если мы сейчас же начнём собираться в дорогу.

Вместо того, чтобы паковать вещи Шарлотта послала за врачом. Когда он пришёл, Энн тихим кротким голосом произнесла:

— Я Вас прошу сказать, как Вы думаете, сколько мне осталось жить? Прошу Вас сказать мне правду, потому что умирать мне не страшно.

Доктор замялся, как можно сказать правду молодой девушке, что ей осталось …почти ничего …

Энн настаивала спокойным, но твёрдым тоном.

— Мисс, мужайтесь …Ангел смерти уже прибыл …и жизнь скоро покинет Вас.

— Я благодарю Вас, доктор за правду, она мне необходима.

Энн сидела всё в том же мягком кресле, она уже никуда не торопилась и казалась безмятежной, как будто нет никакого горя, спешащего к ней и её родным. Жаль, только что с отцом она больше не увидится, им так и не удалось проститься. Она стала молиться, почтительно призывая благословение Господа на отца, Шарлотту, и на Эллен, к которой потом обратилась:

— Дорогая Эллен, прошу Вас, не покидайте Шарлотту насколько это Вам возможно… Я так благодарна Вам за Вашу доброту и внимание ко мне …, — после чего повернулась к сестре:

— Дорогая, любимая Шарлотта, Вы были всегда для меня примером, я много обязана Вашей доброте и вниманию. Благодарю, моя родная за всё, что Вы сделали для меня…

Шарлотта и Эллен чуть сдерживались, чтобы не разрыдаться. Они предложили ей лечь на диван и помогли, так как там ей будет лучше.

— Не волнуйтесь, мои, хорошие, — тихо проговорила она. — Скоро будет мне лучше, …благодаря нашему Избавителю…

Шарлотта не выдержала, не смогла сдержать слёзы.

— Шарлотта, храбрее. Будьте мужественны.

Энн уже почти не кашляла, она спокойно лежала, медленно и тихо говорила о Боге, о том, во что она верит… Снова посылали за доктором. Он заходил к умирающей пару раз, но …

Хозяйка квартиры уже была оповещена, что её постояльцев скоро ожидает утрата.

Около двух часов дня Энн отошла тихо, без борьбы. Когда Шарлотта закрывала затуманившиеся глаза умирающей, их хозяйка, заглядывая в полуоткрытую дверь, объявила, что обед готов. Жизнь и смерть, они рядом и неразделимы.

Шарлотта была безутешна, хотя видела всё идёт к тому, но надежда всегда теплилась в её душе, пока не настал последний миг в жизни её младшей сестры, всегда такой нежной, мягкой и доброй. В своём горе она не была одинока, его тяжесть и хлопоты, касающиеся похорон, разделила с ней её верная, неизменная подруга. Только на следующий день, во вторник Шарлотта смогла отправить письмо с печальной вестью отцу. В нём она ещё сообщала, что сделала все распоряжения относительно погребения, и оно состоится так скоро, что он не успеет добраться из Хауорта на похороны.

«Вот и маленькая Энн покинула меня…, — горестные думы не давали покоя старому отцу. — Как мне хотелось уйти вместо неё, чтобы она жила, такая славная. Но Бог решил забрать от меня и её. Почему? Почему я живу, а мои дети умирают… нет, жива ещё Шарлотта, и дай Бог проживёт ещё долго. Она тоже слабенькая и почти всё время болеет. Всемилосердный Боже, Ты знаешь, что делаешь, но, как же тяжко переживать своих детей! Я верю, Тебе это известно. Понимаю, я не должен роптать, на всё Твоя воля. Нам, своим слабым разумением не понять Твой выбор, прости нас, глупых и дай силы выдержать все испытания…», — горькие размышления Патрика Бронте плохо лечили его исстрадавшуюся за детей душу. Как ему не хотелось поскорее обнять Шарлотту и погоревать с ней вместе, всё же он предпочёл, чтобы она оставалась подольше на берегу моря, где сам воздух целебен, к тому же её горе разделяет с ней её преданная Эллен.

В конце июня подруги вернулись к своим домам. Шарлотту первыми встретили их собаки, радостно скуля и неистово размахивая хвостами. Шарлотта грустно улыбнулась: «Верно, ждут, что вслед за мной прибудут другие сёстры, которых они тоже продолжают любить. Нет, мои милые создания, никто уже из них больше не появиться на пороге нашего дома…», — и снова у неё полились слёзы, и тяжесть сковывает грудь, что дышать трудно.