BRONZA

Вайсманн, явно не желавший отдавать свою собственность в общее пользование, сердито сопел кабаном, поднятым с лежки лаем собак. Он еще не дал согласия, а племянник барона, весело скалясь, уже собирал в хрустальную пепельницу безделушки на фанты.

Лишая приятеля последней возможности отказаться, барон протянул ему кий, великодушно предоставив право начать игру первым. Оживленно переговариваясь, остальные, незаметно взяв юного шляхтича в кольцо, придвинулись ближе. Смешиваясь с запахом табака и алкоголя, электризуя атмосферу, гостиную заполнил душный запах азартного, похотливого возбуждения.

И только сам предмет возникшего ажиотажа с недоверием, требовательно переводил взгляд с одного лица на другое; видимо, он считал, что недостойная порядочных людей, а тем более офицеров, дурная шутка слишком затянулась. Оскорбленное выражение на лице юноши, его наивная недогадливость привлекли к себе внимание Оуэна.

«Как неожиданно… Так твой хозяин был добр с тобой… И тебе пока незнаком вкус настоящего унижения? Право же, какой забавный…» – подумал он. Отстегнул серебряный крест и небрежно бросил в протянутую ему пепельницу. Он решил присоединиться к остальным.

Проследив за движением его руки, барон самодовольно хмыкнул. Все-таки он не ошибся. И хлопнул Ральфа по плечу.

– Не возражаешь, если сыграем – один удар в названную лузу? – желая ускорить процесс, предложил он приятелю.

Уже приготовившийся разбить шары Вайсманн выпрямился, нервно передернул брылястыми щеками и молча кивнул.

– Но в какую лузу, чур, выбирает соперник! – Людвиг задался целью вывести его из себя.

Вместо ответа тот перехватил кий, примерился, и шары с громким стуком разлетелись по зеленому полю: несколько сразу же угодили в лузы.

– Брейк шот!

– Ба, ба, какой удар!

Раздались громкие аплодисменты окружающих.

Перестав сердито сопеть, Вайсманн назвал лузу, куда бы он хотел, чтобы соперник загнал шар. Хитро прищурившись, Людвиг виртуозно отправил шар именно в ту лузу и, выбирая следующую для противника, заметил:

– Напоминаю, твоя зверушка исполняет любое желание обладателя фанта! Но если мальчишка вдруг заартачится… – барон выдержал эффектную паузу, – Ральф, дорогуша, тебе придется исполнять наши желания самому!

Конец фразы потонул в веселом хохоте собравшихся.

Кабан, которого, подкравшись, куснула за ляжку наглая псина, развернулся бы не так стремительно. Барон сделал вид, что не заметил «убивающего на месте» взгляда приятеля. И притворно возмутился:

– Друзья, друзья, потише! Вы мешаете мне объяснять нашему товарищу правила игры!

Первый фант достался старине Конраду, тот в раздумье поскреб ногтем гладко выбритый подбородок и не придумал ничего лучше, чем «раздевание под барабанную дробь». Паренек раздевался медленно, неохотно, совсем не сексуально, путаясь в одежде, он то и дело оглядывался на своего хозяина. Мрачнеющий с каждой минутой, Вайсманн пил водку и делал вид, что не замечает этих настойчивых взглядов.

Уставший ждать, когда же паренек закончит раздеваться, барон добродушно хмыкнул:

– Дружище, ты уверен, что покормил зверушку? Он так медлителен… еще немного, и мы заснем тут от скуки… – выразил он общее мнение.

Пьяно качнувшись вперед, Вайсманн наморщил лоб и что-то буркнул себе под нос. Паренек с отчаянной надеждой в глазах замер в ожидании. Вот сейчас хозяин скажет: «Поиграли и хватит!» Они уйдут отсюда, и он никогда больше не вернется в это странное, пугающее место.

– Нет, вы только посмотрите на него! – развел руками Людвиг. – Тебе-то кто разрешал останавливаться?! – вмиг утратив все свое благодушие, обратился он к юноше. – Давай, парень, шевелись! Не трать понапрасну наше время!

В прозвучавшем с холодной сдержанностью голосе барона ощущалась угроза.