BRONZA

Оцепив периметр, выломав дверь, спецслужбы вломились в небольшой магазин, он же – интернет-кафе, где каждому пользователю, как гласило объявление, полагалась чашка бесплатного капучино. Владелец, он же бармен и продавец, вытаращился на спецназовцев, забыв закрыть рот. В помещении, кроме самого владельца да пары-тройки перепуганных тинэйджеров больше никого не оказалось. «Войска» пришлось отозвать.

Но «наезд» на мирных граждан не остался совсем уж безрезультатным. Почему-то не помнивший, что он делал последние полчаса, парень с гордостью показал им компьютер, которым воспользовался посетитель, выложивший снимки в сеть. Компьютер тут же был конфискован, упакован и отправлен в отдел, как и все пленки камер видеонаблюдения. Это было уже что-то, с чем можно было работать.

В ожидании, когда пойдут те самые кадры, все столпились перед экраном, словно на премьере блокбастера, не хватало только попкорна. Обычная черно-белая пленка вдруг сменила цвет: теперь они смотрели сквозь толстое стекло подводного океанариума в зеленую воду. Изображение не было испорченным, оно просто сделалось расплывчатым и нечетким. Вот открылась дверь… затаив дыхание, они всматривались в искомый объект. Прямые поля мужской шляпы тенью легли на лицо, вызвав невольный возглас возмущения. На руках, передающих деньги, перчатки. Серый плащ (любимая униформа агентов ЦРУ из шпионских фильмов шестидесятых годов) скрывает фигуру. Светлые прямые слишком длинные волосы. И камера упорно не хотела показывать ноги. Еще бы, воруют-то руками…

Раздался вздох всеобщего разочарования. Перед ними было существо неопределенного пола и возраста. Такая фигура могла принадлежать худощавому, среднего роста субтильному парню, и с таким же успехом спортивной, высокой женщине. А парик на голове или свои волосы – значения уже не имело.

– Это не тот, кто нам нужен! – подвел итог просмотру Маккуин. Сел в свое рабочее кресло и водрузил ноги на угол стола.

Остальные заняли привычные для себя места в кабинете шефа. Возник вполне законный вопрос, что «Театрал» работает не один. Это не очень-то вписывалось в рамки психологического образа серийного убийцы. Как правило, те работали соло или, что крайне редко, дуэтом. Но чтобы иметь помощника? К портрету неуловимого убийцы прибавился еще один, пока ничего не дающий расследованию штрих.

Стажер, наморщив нос, громко чихнул. Извиняясь, достал платок и стал вытирать снимки, лежащие на столе. «Постельный режим тебе обеспечен… Пальто надевать надо, выходя из дома…» – глянул на него Питер. А тот неожиданно схватил один снимок, потом другой, третий. Придвинувшись ближе, все настороженно следили за его руками, тасующими снимки на столе.

– Видите… Вы это видите?! – вскочив на ноги, спросил стажер.

Теперь и остальные увидели то, что он хотел им показать. Слева лежали снимки оперативной съемки. Объектив бездушно зафиксировал лишь голые факты. А справа вроде бы те же самые, но снятые под другим углом снимки из интернета, запечатлевшие взгляд любующегося своими творениями художника.

– Вы понимаете, для чего убийца выложил снимки в сеть? – стажер обвел присутствующих взглядом нобиля, собирающегося объявить о распродаже золотого запаса страны.

– Устал от нашей бестолковости и прислал нам подсказку? – пошутил кто-то из ребят.

– Нет! – серьезно ответил стажер. – Это послания! Смотрите, на что это похоже? – он схватил снимок пятой жертвы и приколол на стенд.

Очевидное стало понятно всем. Жертва сидела как бы в центре большого колеса со спицами, очень напоминающего колесо рулетки.

– Верно! Это большие арканы Таро! Вот вам Колесо Фортуны! А это Влюбленные! – стажер пришпилил на стенд снимок четвертой жертвы. – Вот сразу два аркана – Император и Императрица! – повертел он в руках снимок третьей жертвы. – Тут Папа и Папесса – и на стенде оказался следующий снимок. – А здесь, – он ткнул фломастером в снимок первой жертвы, – Глупец и Повешенный! Начало и конец!

Ненужным мусором смахнув остальные снимки на пол, обвел присутствующих взглядом нобиля, уже распродавшего золото по выгодной цене.

– Но эти послания не нам, как мы могли бы самонадеянно подумать! Этот аркан означает удачу, этот любовь, это власть светская, это духовная… – он снова ткнул фломастером в снимок первой жертвы. – И все послания адресованы ему – глупцу, заслуживающему быть повешенным!

– Так все убийства… это что же, вроде «валентинок» на день всех влюбленных? – неуверенно спросил кто-то. – Каким же надо быть чудовищем, чтобы признаваться в любви таким страшным способом?!

Мысль о безумии больного бога посетила каждого. Осознание давалось нелегко. В кабинете повисла настороженная, пугающая тишина.

Неожиданно издав горлом какой-то непонятный звук, Маккуин вскочил с кресла с видом человека, только что пролившего себе на брюки горячий кофе. Все замерли, уставившись на шефа. А тот, перестав приплясывать вокруг кресла, сел обратно и по селектору вызвал художника. Ничего не объясняя, прикрыл глаза и немного посидел, барабаня пальцами по столу в такт своим мыслям; прежде чем начать описывать художнику черты лица, что успела сфотографировать его феноменальная память.

Щелкнув пальцами по готовому портрету, попросил принести фотографию первой девушки, когда та еще была жива. Положил рядом. Он уже знал, что парень, которого мельком заметил сегодня в толпе зевак, и первая жертва убийцы будут похожи как брат и сестра. И посмотрел на стажера с глубоким уважением.

– Твой «Глупец» был там, в толпе зевак! Я видел его и мальчишку, что был вместе с ним! – ответил Питер на общее недоумение собравшихся вокруг стола. – Парень оказался там не случайно! Они знакомы! Он знал заранее… знал про убийство!

Стажер наморщил нос и снова чихнул, словно в подтверждение слов шефа.

– Разгадка была у меня под носом! Зачем-то я же обратил на него внимание?! – спросил Маккуинн, ни к кому не обращаясь. – Задержи мы парня, и сейчас… – он с силой сжал кулак и неохотно разжал, – убийца был бы у нас в руках!

– Может, теперь, раз он все видел… – стажер кивнул на портрет, – он встретится с «Театралом» и тот перестанет убивать?

Все, даже Шеннон, уставились на стажера, открыв рты.

– Ты хоть понял, что сейчас сказал? – за всех спросил у него Маккуин. – Какая к черту любовь! Ты пошел бы к чудовищу, вместо роз устилающему твой путь трупами?! Твоего сердца хватило бы, чтобы принять такой «дар»? – и вдруг сорвался. – Мать твою, это не ваш любимый кот, который в благодарность по утрам приносит вам в постель дохлую крысу! – орал он на стажера. Орал на остальных. На себя. На свою работу, которая не могла никому помочь. Никого спасти…