BRONZA

Вволю налюбовавшись немым трагизмом его лица, Оуэн посоветовал брату принять душ и повернулся к нему спиной, собираясь спать дальше. Щенячья растерянность Марка уступила место яростному желанию удавить Оуэна голыми руками, но тот оказался молниеносней змеи в броске. Заставив болезненно охнуть, вывернул руку так, что попробуй Марк дернуться – и получит перелом.

И время наполнилось тишиной. Один кривился от боли, другой снисходительно улыбался. Сейчас, выверни он ему руку посильней, а Оуэн мог это сделать, и Марку пришлось бы уткнуться носом прямо ему в пах. Оуэн настроился на игривый лад.

– Без одежды… твое тело смотрелось соблазнительно… – сказал он, заставив Марка невольно напрячься. – Но тебе не повезло. Я не настолько отчаялся, чтобы переспать с напившейся до бесчувствия свиньей! – успокоил он его, не забыв унизить при этом. – Иди, прими душ, – ослабил хватку, отпуская, – холодная вода прекрасно освежает мозги!

Небрежный жест рукой «иди, иди» был не менее оскорбительным, чем сами слова. Марк сжал кулаки. На лице Оуэна появилось выражение ласкового участия.

– Не желаешь ли надеть трусы? Или тебе все же что-то надо от меня? – спросил он, вопросительно изогнув бровь.

Марк голышом бросился в ванную. «Ты, скотина!» С грохотом захлопнулась дверь.

– А она-то чем виновата? – философски заметил Оуэн, снова растянувшись на постели. Прислушался. Из ванной не доносилось больше ни звука. «Может, плачет там? Пойти… утешить…» – мелькнула заботливая мысль, но тишина постепенно убаюкала его, он заснул.

«…вместе с изумрудной прядью волос он наматывал на палец серебряную нить своего отчуждения. Она пришла с единственной просьбой, и они опять ссорились…

–  О, мой коварный сын! Твой план безупречен! Разлучить Близнецов, обречь на терзания людских страстей, посадив их в клетки человеческих тел! Как умно с твоей стороны заставить Имару ненавидеть – о, нет, не тебя! – смотрела она на сына бездонными глазами, и черный бархат ее платья медленно покрывался седым колючим инеем неприязни. – Глупый, злой Сэйрю! Отсюда… тебе достаточно хорошо видно, как страдает Имару, потерявший самого себя? Страдания моего сына радуют твое жестокое сердце?

–  Уходи! – прогнал ее Сэйрю.

Но она не ушла.

–  О, мой трусливый сын! Ты так и не сказал своему возлюбленному, что ненависть, сжигающая его душу, есть пламя его печали! Не признался тому, кого так сильно любишь, что тоска, делающая его жизнь пустой и безрадостной, – всего лишь жажда крови? Не поведал, что собираешься вечность кормить его ложью? В надежде, что когда-нибудь в благодарность он лизнет твою ладонь!

Дракон навис над ней рассерженной глыбой зеленого льда. Его ледяное дыхание, убившее все вокруг, коснулось ее лица.

–  Почему он не любит меня? – спросил он, хватаясь за пряди ее волос. – Я мог стать для него целым миром! В моем сердце он мог найти все, что пожелал бы! Но, бессердечный, посмеявшись над моими чувствами, он отверг меня! И отвергнутый, я умирал от горя, потому что больше всего на свете желал быть Солнцем и погружаться в Океан, в котором уже утонуло Небо! Мое единственное желание… Почему он не хочет исполнить его? Нет, рано или поздно я заставлю его… ответить на мою любовь!