Bronza

В тревожном нетерпении, сожалея теперь всей душой, почему сразу не отказалась тогда от глупых птиц, охота за которыми сейчас подвергает жизнь любимого человека опасности, принцесса мысленно подгоняла лошадь. Но повозка поехала медленнее, заставив ее выглянуть из-за матерчатой занавески. Дорога шла в гору.

«Разве в горах водятся хохлатые цапли?» – удивилась она. Хотела спросить об этом джоукана, но не успела. Лошадь вдруг громко заржала, двуколка дернулась и остановилась.

Юноша, спиной обрывая полог, свалился к ее ногам. В глазнице у него торчала короткая оперенная стрела. Другой глаз неподвижно смотрел вперед. На молодом лице застыло выражение обиженного недоумения. Он был мертв. Вскрикнув, она с ногами забралась на сиденье, прикрыла ладонью рот.

Отдернув полог, в повозку заглянул коренастый, широкоплечий мужчина. Без малейшего почтения к принцессе забрался внутрь. По одежде его можно было принять за крестьянина, но длинный нож в руке, широкий кожаный пояс, меховая безрукавка и повязанный вокруг головы платок говорили о том, что перед ней не просто мирный селянин. Джасенкьё! Разбойники, живущие в горах! Она собралась закричать. Мужчина весело зыркнул на нее блестящими черными глазами.

– Даже не дыши… – предупредил он, усаживаясь рядом с ней.

Постучал рукоятью ножа в переднюю стенку, и двуколка снова тронулась в путь. Посмотрев на лежащего на полу возницу, оскалил зубы в неприятной усмешке. Нагнулся, выдернул стрелу. Хлынула кровь. Испуганно ахнув, принцесса закрыла лицо руками. Разбойник посмеялся.

– Подумаешь, какие нежности… Стрела еще пригодится, а мертвец уже нет! – сказал он, убирая стрелу в колчан, и ногой отпихнул мертвое тело.

Стало понятно выражение недоумения на лице дворцового слуги, с такой легкостью выманившего ее, глупую, из дворца. Участвуя в похищении, молодой джоукан и сам оказался глупцом. Видимо, ему забыли сказать, какова будет награда за хорошо выполненную работу.

И как ни странно, в сердце затеплилась надежда. Значит, любимый сейчас не охотится за хохлатой цаплей и его жизни не угрожают джасенкьё. Может быть, во дворце уже обнаружили ее исчезновение и в эту минуту император уже спешит к ней на помощь. Своим сверкающим мечом он отрубит голову этому простолюдину-грубияну и спасет ее. Она прислушалась, не раздастся ли позади топот копыт, но ничего, кроме шелеста листвы и поскрипывания колес, не услышала.

Ехали довольно долго, забираясь все выше в горы. Осмелев рядом с молчаливым спутником (за всю дорогу разбойник так ни разу и не пошевелился), принцесса уже было собралась спросить у него, куда они едут. Но тут послышались привычные для небольшого селения звуки: голоса, крики детей, лай собак. Повозка замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Она потянулась к занавеске, чтобы посмотреть, куда ее привезли.

Разбойник среагировал мгновенно. Перехватил за руку и так сжал, что у принцессы на глаза навернулись слезы. В ту же секунду, зажав ей ладонью рот, завалил на сиденье. От него воняло давно немытым телом, грязной одеждой и смесью каких-то трав. Задохнувшись от отвращения, она испуганно зажмурилась. Но мужчина всего лишь затолкал ей в рот кляп, связал за спиной руки и закутал с головой в покрывало, стащив его с сиденья. Полумертвую от страха вынес наружу, взвалил себе на плечо и вразвалку зашагал куда-то.

Она слышала голоса и других мужчин. Их смех. Вопросы, что задавались ее носильщику, были о ней. Лицо принцессы вспыхнуло негодованием. Кажется, ему желали хорошенько развлечься. Под тяжелыми шагами разбойника заскрипели деревянные ступени. Послышался звук открываемой двери. Пара шагов – и он швырнул девушку на что-то мягкое. Освободил от покрывала, веревок. Вынул кляп.

– Пить… пожалуйста, – попросила она, облизав пересохшие губы.

В глазах мужчины появился масляный блеск, он криво усмехнулся, но фляжку с водой с пояса снял и бросил ей. За ним закрылась дверь.

Принцесса осталась одна. Жадно выпив всю воду, огляделась. Времянка или летняя пристройка, где ее оставили, вряд ли предназначалась для жилья. В небольшой комнате не было ничего, кроме тюфяка, на котором она сидела. Через прорехи в крыше виднелись ярко-голубые лоскуты безоблачного неба. Сквозь щели, ложась на грязный пол, проникали солнечные лучи. В них золотились пылинки. Она прилегла на тюфяк, набитый соломой, закрыла лицо широким рукавом платья. По щекам, стирая румяна и белила, беззвучно катились слезы.

«Цапля, проклятая цапля…» – эта мысль неотступно преследовала ее с той самой минуты, как молоденький джоукан мертвым упал к ее ногам. По взгляду разбойника, его ухмылке она уже догадалась, что выкупа за нее не потребуют. Принцессу ожидала участь страшнее участи пленницы. Дверь даже не заперли, так плачевно было ее положение.