Бронзовые звери

Когда он рассказал им о религиозном значении канопы, они тут же пожелали узнать об ужасных загробных мирах обитающих в них монстрах. Затем им захотелось узнать о богах и богинях разных земель, чьи имена они никогда не слышали. И каждое открытие они встречали, радостно хлопая в ладоши, демонстрируя неподдельное удивление. Его лекция ни на мгновение не наскучила им. И с каждым новым историческим фактом или новой историей Энрике представлял, как их воображение начинает двигаться в разных направлениях.

В конце концов, детское любопытство коснулось и его персоны.

– А что случилось с вашим ухом? – спросил один из детей.

Энрике коснулся льняной повязки, закрывавшей остатки уха. Рана больше не болела, и все же отсутствие уха по-прежнему заставало его врасплох.

– Я слышал, что он сражался с медведем, охранявшим сокровища, и так и потерял ухо…

– Это ложь! – воскликнул другой. – Медведи не охраняют сокровища. Вот драконы, да.

Энрике расхохотался. Дети засыпали его вопросами, и он едва успевал на них отвечать.

– Расскажите нам еще одну историю! – сказал один ребенок.

– А здесь есть мумии? Вы видели их?

– А можно мне посмотреть на мумию?

Едва только Энрике успокоил их, начав рассказ о египетском боге Озирисе, слегка сократив ее, потому что она не совсем подходила для детей такого возраста, как в галерею вошла темнокожая женщина в меховой накидке.

– Я нашла их!

За ней следовала целая вереница взрослых, выкрикивавших имена своих отпрысков.

О боже, подумал Энрике. И решил, что если эти родители разгневаются и потребуют назвать его имя, он представится как Северин Монтанье-Алари.

Один за другим родители уводили детей.

– Нет, я хочу остаться! – заявила одна девочка. – Мы слушали о мумиях!

Один мальчик в знак протеста уселся на пол.

– А вы расскажите нам еще что-нибудь завтра? – спросил один мальчик, прежде чем его уволокли родители.

Серьезный белокурый мальчуган попятился назад, пытаясь спрятаться за коробками. Его мать, высокая женщина с копной темных волос, рассмеялась, вытаскивая его оттуда.

– Дети, похоже, в восторге от вас, – сказала она. – Надеюсь, они не слишком вас утомили.

– Они… они нисколько меня не утомили, – ответил Энрике.

Напротив, за последнее время это оказалось самое забавное происшествие в его жизни. Искреннее детское любопытство, словно огонь в печи, согрело его изнутри, и их рвение к знаниям возродило его желание вновь вернуться к своим исследованиям и по-новому взглянуть на них.

– Как вас зовут? – спросила женщина.

– Сев… я хотел сказать, Энрике, – ответил он. – Энрике Меркадо-Лопес.

– Что ж, я очень вам признательна за вашу столь обширную лекцию. У меня чувство, что вы произвели на сына огромное впечатление, и теперь я еще долго буду об этом слышать от него, – широко улыбаясь, произнесла женщина. – Генрих? Скажи этому замечательному профессору спасибо.

– О, я не профессор… – возразил Энрике, но, похоже, его никто не услышал.

– Спасибо, профессор Меркадо-Лопес, – сказал мальчик.

Энрике вздрогнул. Он и представить не мог, как ему понравилось слышать звучание этих слов.

– Спасибо тебе, – ответил он, чувствуя, как сжимается сердце.

– Я ЗНАЮ, ЧЕМУ ХОЧУ ПОСВЯТИТЬ ЖИЗНЬ, – несколько часов спустя объявил Энрике.

Он стоял в дверях библиотеки, где они с Гипносом и Зофьей договорились встретиться, чтобы пойти на ужин. Зофья мешала кочергой угли в камине, а Гипнос свернулся калачиком в кресле с бокалом красного вина.

Гипнос вскинул бровь.

– Делать младенцев?

– Нет!

– Ты не хочешь детей? – спросила Зофья.

– Сейчас пока нет, – сказал Энрике. Гипнос сделал большой глоток вина.

– Красть младенцев.

– Боже, нет! – воскликнул Энрике. – Это не имеет никакого отношения к младенцам! Ну, возможно, это немного связано с детьми, но…

– Вот теперь я окончательно запуталась, – сказала Зофья.

– Думаю, мне бы хотелось преподавать, – сказал Энрике, прежде чем Гипнос и Зофья неправильно истолковали его слова. Он торопливо произнес: – Мне нравится, что знания вдохновляют людей думать самостоятельно и смотреть на мир по-другому. Я хочу не просто попытаться изменить мир, донося свои идеи до других людей… Мне хотелось бы помочь им научиться мыслить по-другому. Мне кажется, только так и могут возникнуть долгосрочные перемены, и еще мне кажется, что из меня получился бы неплохой профессор.

Он немного помолчал, готовясь увидеть их реакцию.

– Мы это знали, – ответила Зофья.

– Что? – пробормотал Энрике.

– Честно, я не понимаю, почему ты так долго не замечал тот факт, что мы с Зофьей уже пришли к единому мнению, как лучше всего использовать твои таланты, – сказал Гипнос.

Энрике не мог понять, какое чувство в нем сильнее – радость или раздражение.

– Спасибо, что сообщили мне, – сказал он.

– Такие вещи лучше всего выяснять самостоятельно, – ответил Гипнос. – Хотя мне интересно, что же помогло тебе это окончательно понять?

Энрике вспомнил о разговоре с Лайлой во сне. Вспомнил ее кошачью улыбку и сияние другого мира, озарявшее ее.

– Думаю, можно сказать, что эта идея наполнила меня светом, – ответил Энрике.

41. Северин