Бронзовые звери

Он думал, что Лайла пойдет впереди, но ошибся. Она опередила его всего на пару шагов, так, что он не мог дотянуться до нее. Она то и дело останавливалась, разглядывая унылую растительность. Вероятно, ее мучило беспокойство. Тревога. Ему хотелось бы успокоить ее, но что, если все, что он скажет, она воспримет как ненужную трату ее времени? Она может посчитать его бесчувственным, а что еще хуже – что он так и остался законченным эгоистом.

Он ощущал в нагрудном кармане края Сотворенной стеклянной огненной лилии. Не следовало ему брать ее. И как он сможет подарить ее Лайле? Вот, возьми этот невероятно хрупкий цветок и, пожалуйста, не воспринимай этот подарок, как метафору наших отношений.

Лучше разбить этот цветок.

Он снова и снова обдумывал это, как вдруг Лайла заговорила.

– Как жаль, что сейчас не весна, – сказала она.

Северин резко поднял голову. Он слегка ускорил шаг и тут же догнал ее.

– Почему? – спросил он.

– Из-за полевых цветов, – сказала Лайла и слегка усмехнулась. – Мне надо было почаще смотреть на них прошлой весной.

Ей хотелось цветов. Как странно, что, несмотря на то что он не мог дать ей ничего другого, он мог порадовать ее хотя бы этим. Он медленно вытащил лилию из кармана и протянул ей.

Лайла остановилась, изумленно переводя взгляд со стеклянного цветка на него.

– Я нашел его сегодня на базаре. Я думал, хм, надеялся, что он тебе понравится.

Лайла вскинула бровь. А затем медленно взяла лилию и покрутила ее в пальцах. Солнечный свет пронзил хрустальные лепестки, отбрасывая на землю алые и оранжевые блики.

– Тебе нравится? – спросил он, а затем торопливо добавил: – Конечно, ничего страшного, если нет. Я просто подумал, что он… милый. Я так думаю. И гораздо лучше, чем…

Он вовремя остановился, не упомянув о Методе Обнаженного Мужчины Гипноса. На лице Лайлы отразилось недоверие.

– Северин. Ты… волнуешься?

– Я… – Он умолк, пытаясь взять себя в руки. – Какой ответ тебе понравится больше?

Лайла ничего не ответила. Но на мгновение она выглядела так, или же ему это просто показалось, будто с трудом сдерживает смех. Слегка улыбнувшись, она спрятала цветок в рукав и двинулась дальше.

СОТВОРЕННАЯ РАЗУМОМ КАРТА привела их на задворки заброшенного карантинного отделения. Неподалеку виднелись развалины церкви, а за ней одинокая колокольня из кирпича цвета запекшейся крови возвышалась на фоне зимних туч. В воздухе пахло солью и ржавчиной.

Все вокруг было усыпано грудами кирпичей, втоптанным в землю старым тряпьем и зловещими остатками брошенных в спешке лопат. Северину не хотелось думать о том, сколько душ погребено под землей, на которой он стоял.

– А где же статуя сирены? – спросил Энрике, оглядываясь по сторонам. – Она должна быть здесь.

Лайла поплотнее закуталась в шаль.

– Что это было за место?

Северин опустил глаза. Похоже, раньше на этом месте была комната. Или внутренний двор, судя по выцветшим обломкам фонтана. Тонкие железные кровати валялись посреди развалин. Обломки полукруглой стены обвивал черный плющ, постепенно поглощая под своей буйной растительностью колонны, которые когда-то, вероятно, украшали круглый вход.

– Думаю, это была палата для выздоравливающих, – сказал Северин, поддев носком ботинка кусок разбитого стекла. Он был странно большим, больше напоминавшим панель для люка слухового окна, чем обычное оконное стекло. – Тот, кто прятал вход в давние времена, не стал бы использовать то, что легко удалить, так что же произошло, когда он был обнаружен в то время, как люди стали строить здесь больничные здания? Возможно, они нашли статую и попытались спрятать ее? Или стали поклоняться ей?

Северин осторожно направился к стене. Чем больше он рассуждал, тем яснее представлял себе комнату той, какой она была раньше. Утренние лучи солнца просачиваются сквозь стекло, слышится журчание фонтана и хриплое дыхание больных, борющихся за жизнь.

Он протянул руку, его пальцы утонули в густой листве плюща на стене. Он не сводил глаз с земли. Он помнил одну деталь, которую заметил у статуи, особенную форму основания колонны.

– Возможно, строитель посчитал странным, что не мог сдвинуть статую, – сказал Северин. – Возможно, он даже попытался отштукатурить ее или закрасить то, что сейчас облупилось.

Идя вперед, он, шаркая ногами, разбрасывал грязь, пока его внимание не привлекло нечто странное: пара сжатых когтей.

В то же время его пальцы нащупали что-то холодное и жесткое.

– Зофья? – тихо сказал он.

Зофья тут же подскочила к нему. Сорвав крошечный медальон со своего ожерелья, она поднесла его к листьям. Завитки дыма закружились в воздухе, побеги плюща начали тлеть, а затем посыпались на землю. И посреди обгоревших листьев показалось сморщенное лицо. Сирена.

Северин почувствовал, как Гипнос, Лайла и Энрике подтягиваются ближе. Энрике шумно втянул воздух.

– Ты ее нашел, – мягко произнес он. – Но как мы ее откроем?

Северин нахмурился, глядя на статую.