Брось мне вызов

Закончив свою реплику, я поднимаю на глаза причудливый шелковый галстук, вновь закрывая свет. Я слышу шаркающие звуки и понимаю, что он сбросил свою одежду. Я голая… ну, почти голая, в одном белье и чулках, с обнаженным Колтоном Вулфом, его галстук повязан на моих глазах, и мы готовимся играть в игру, которая, возможно, станет моей любимой.

Он начинает легко: кончиками пальцев обводит мои уши и проходит языком по линии вдоль моей ключицы. Это расслабляет меня, и вскоре я получаю удовольствие, забыв обо всех тревогах.

Но затем Колт переходит к серьезной игре. Его пальцы расстегивают мой бюстгальтер, стягивая его вниз, а затем его рот поглощает мой правый сосок, и я резко изгибаюсь от нахлынувшего желания. Он отпускает его слишком рано, сводя меня с ума. Я чувствую воздух вокруг себя, горячий, но пустой, и пытаюсь понять, где он стоит.

Слева от меня. Нет… справа. Но я не чувствую его и там.

Я ощущаю, как что-то коснулось моего бедра, что-то более грубое, чем палец.

– О боже, это палец ноги? Ты прикоснулся большим пальцем ноги к моему бедру?

Я смеюсь, произнося это, и слышу, как безумно звучит этот вопрос через секунду после того, как он срывается с моих губ.

Его ответный смех заставляет меня краснеть под повязкой.

– Если ты думаешь, что отсюда я могу достать большим пальцем твоего бедра, то ты очень разочаруешься отсутствием у меня гибкости, Элла. Я совсем не йоганутый.

Я хихикаю.

– Ты сказал «йоганутый». Не похоже на слово из лексикона Колтона Вулфа.

– Туше.

– Да, вот это больше похоже. Чудно́ и по-французски.

Эта игра – странная и глупая, и мне нравится, что он ее придумал. Серьезный и сдержанный Колтон Вулф играет в патт-патт и не просто соблазняет меня, а делает это играючи. Мне это нравится. Очень.

Я беру быка за рога и протягиваю руку, чтобы найти кое-что длинное, толстое и невероятно твердое, прислоненное к моему животу.

Колтон шипит.

– Значит, это не большой палец? – говорю я с напускной скромностью.

– Ты забываешь правила, – мрачно говорит он, когда я поглаживаю его от основания до кончика. – Это я ищу точку Х.

Я облизываю губы, зная, что он, вероятно, видит это игривое движение. Боже мой, он огромный. Головка его члена прижимается к моему запястью, даже когда я спускаюсь к его основанию, и, когда я медленно ему дрочу, он мычит от удовольствия.

– Ты ничего не говорил о том, можно ли отвлекать тебя от охоты. Я играю грязно. Я буду тебя отвлекать, а ты продолжай искать.

– Грязно, говоришь? Я покажу тебе, как играть грязно.

Это единственное предупреждение, которое я получаю до того, как он внезапно хватает меня руками и подбрасывает в воздух. На долю секунды я испытываю шок от свободного падения, а затем приземляюсь на его кровать размером с теннисный корт. Еще через секунду мои ноги оказываются на его обнаженных широких плечах, и он проводит кончиками пальцев по внутренней стороне моих бедер.

– Матерь божья, – говорю я хрипло. Я даже не собираюсь притворяться, что он якобы не переворачивает мой мир, просто находясь у меня между ног, хотя он до сих пор не коснулся меня. – Дать подсказку о точке X? – спрашиваю я, но в моем голосе звучат нотки мольбы о том, чтобы он не останавливался.

Черт, мне нужен он, мне нужно это. Неважно, насколько безумно это выглядит и как глупо я буду чувствовать себя завтра. Сейчас? Я согласна дать Тиффани карт-бланш на вызовы длиною в бесконечность, если Колтон полижет мой клитор. И, что уж говорить, Тиффани может придумать столько сумасшедших заданий. Но я думаю, что язык Колтона того стоит.

– Больше никаких уловок. Это моя игра, Эль.

В его словах я улавливаю оттенки шутливой угрозы наказать меня, и мне нужно осознанно решить, хочу ли узнать, как Колтон сделает это, или буду играть по правилам.

Его дыхание скользит по заветному месту, обжигая кожу сквозь атлас, и я решаю заткнуться и дать мужчине закончить эту поисково-карательную операцию.

Он медленно проводит языком по правому краю моих трусиков.

– Это Х?

Я прикусываю губу и мотаю головой, не доверяя своему нахальному рту.

– Здесь? – спрашивает он, целуя другой край. Я снова трясу, но теперь уже не только головой, но и всем телом, буквально крича ему, чтобы он переместился ближе к центру, и тогда будет в самый раз. Прямо как в сказке про Машу и трех медведей, где третья порция каши оказалась самой подходящей.

Он отодвигает мои трусики в сторону, открывая меня своему взору. Несмотря на то что мои глаза завязаны, я ощущаю, как он ласкает меня взглядом.

– Как хорошо, Эль. Посмотри, как ты намокла. И все это из-за меня.

Это даже не обсуждается, ведь я не собираюсь отрицать, что каждая частичка моего возбуждения – для него. Отрицать значит обманывать себя, и он чертовски хорошо это знает, так к чему беспокойство? Мне не стыдно за то, как сильно я возбуждена. Я бы прокричала об этом с крыши, если бы мне дали за это то, что я хочу.