Брошенные тексты. Автобиографические записки

Стоял сентябрь, и дули ветры,
и шел его четвертый день.
И пятый крайне незаметно
уже свою приблизил тень.

И осень торопилась с дачи

одним немыслимым рывком,
когда под вечер славный мальчик
родился в городе одном.

Был факт тот не описан в прессе,

никто об этом не узнал,
хотя и было то в Одессе
в былые славные года.

А мальчик рос, и очень скоро

сказал — а он умел сказать, —
что хочет главным режиссером
в Москве на радио он стать.

Родители, конечно, в слезы,

весна, конечно, дождь в окно.
Потом отъезд, букет мимозы,
ну, все как в сказке иль кино.

Училище, театр, эстрада,

шампань и ананасы в нем,
и все, конечно, очень рады,
весна, конечно, вновь с дождем.

Потом жена, потом другая,

и с нею сразу взрослый сын,
и жизнь прекрасная такая,
что тотчас пропадают сны.

Потом рождение двойняшек,

и рай, и ад, и свет, и тьма,
и вместе с тем уже замашка
на колоссальные дела.

Со сценой кончено навеки,

зато на радио шаги,
и каждый шаг подобен вехе,
а у него ведь две ноги.

Эфир. Удача за удачей,

и открывается весь мир,
и, как у Пушкина удачно:
«ночной эфир струит зефир».

Статьи в газетах, телеграммы,

в журналах фото в полный рост.
И путь, разложенный на гамму
от нижней «до» до верхней «до».

И та, одна, из колыбели,

из люльки сладкая мечта!
Он главный режиссер на деле!
И в теле! И при нем жена!

Иль он при ней, но это мелочь.

Квартира с окнами на мир,
машина, дача, деньги — мелочь,
и вновь эфир, и вновь «зефир».

И осень вновь галопом с места,

и красит в желтое листву.
Уехал мальчик из Одессы,
а муж завоевал Москву.

Художник нашего времени,

известный на тысячи миль,
муж, отец, и при этом Верник,
и при этом еще ЭМИЛЬ.

1984

На 30-летие свадьбы родителей

Эпизод 1