Бросок костей

Браться смущенно переглянулись, ответа они не знали.

— Я могу свернуть ему шею! — вызвался Бхима, желающий не столько поддержать правосудие, сколько отомстить стыд, испытанный им при падении.

— Нет! — отрезал брахман и снова обратился к Юдхиштхире. — Ты будешь следующим царем. Скажи нам, как поступить с этим негодником, а я заодно узнаю, чему вас всех научил мой шурин Крипа.

Юдхиштхира напрягся, пытаясь сообразить, что ему сказать в ответ.

«Шурин учителя Крипы? Значит, он — Дрона? Тот прославленный гуру, которого мы ждем?»

Тем временем, Суйодхана, сопровождаемый братом и сестрой, несся вниз по склону обрыва. Разум его был поражен словами Дроны.

«Следующий царь? Как Юдхиштхира может стать следующим царем Хастинапура? Я ведь старший сын Дхритараштры, правящего царя!» — изумленно думал царевич. — «Дядя Панду правил от имени моего отца, из-за его слепоты. Но это не значит, что сын Панду должен сесть на престол! Да! Это именно тот заговор, о котором меня предупреждал Шакуни!»

Увидев бегущих Кауравов, худощавый и светловолосый сын брахмана прижался к матери. Суйодхана успел заметить четкие черты лица мальчика, падающие на плечи длинные вьющиеся волосы и орлиный нос. Все это говорило о внутренней чистоте и красоте подростка. Царевич, проходя мимо, послал ему улыбку.

— Ашваттхама! Подойди ко мне!

Мальчик опасливо направился к отцу.

— Какое наказание ты бы придумал для этого плута?

Прежде чем Ашваттхама успел хоть что-нибудь сказать, смуглый мальчик, судьба которого здесь обсуждалась, высоко подпрыгнул, перемахнул через невысокого сына брахмана, обронил манго и пустился наутек в сторону леса. Ашваттхама подбежал к упавшему плоду и наклонился, желая поднять, но его остановил крик отца.

— Догоните этого сорванца!

Никто не пошевелился. Суйодхана смотрел вслед смуглому мальчишке, исчезающему в зарослях. Лишь стражники, без особого рвения, направились в погоню за нишадцем, осквернившим царскую дорогу и осмелившимся что-то присвоить себе в царских владениях. Суйодхана знал, что городская стража чаще всего смотрит сквозь пальцы на подобные мелкие прегрешения. Лишь когда следовала царская процессия разгоняли всех нищих, неприкасаемых и прочий сброд. Сейчас же, в такую жару, в преследовании негодного мальчишки воины не видели никакого смысла. Они делали вид, что увлечены поисками, при этом молясь о том, чтобы брахман поскорее ушел восвояси, и они смогли вернуться к прерванной игре в кости. Однако Дрона имел другие намерения. Он стоял под палящим солнцем и ждал, пока нерадивые стражники Хастинапура не поймают провинившегося мальчишку.

— Какой сюрприз! — раздался голос Крипы, наставника царевичей.

Все его ученики тут же поклонились своему гуру. Крипа посмотрел на них и сказал:

— Вам больше нечем заняться, кроме как играть на солнцепеке? А задания, которые я вам дал вчера, все выполнены?

— Да, гуруджи, мы все сделали! — воскликнул Арджуна.

Суйодхана же молча корил себя за то, что совсем забыл про эти задания.

— Все равно, ступайте и повторите вчерашние уроки. Я же провожу своего зятя к Бхишме, — сказал Крипа и повернулся к Дроне. — Надеюсь, путешествие прошло удачно? О, Ашваттхама! Как ты вырос! Скоро догонишь меня!

Крипа протянул руки к мальчику, прячущемуся за своей матерью.

— Не трогай его, Крипа! — предупредил Дрона. — Он прикасался к тому нишадцу.

— Что? Да всё это вздор! — ответил Крипа и подбросил в воздух взвизгнувшего Ашваттхаму.

Крипи, жена Дроны и мать Ашваттхамы, обрадовалась, что явился ее брат и положил конец напряженной ситуации. Дрона еще наблюдал за работой стражников, когда Крипа, усадив племянника на широкие плечи, отправился во дворец. Царевичи-Пандавы и Крипи пошли за ним. Дрона с сожалением повернулся к лесу спиной и тоже направился в город, рассуждая про себя о чересчур вольных нравах в крупнейшем царстве Бхараты. Ему хотелось обсудить с регентом Хастинапура вопиющие нарушения законов варновой системы.

«Неудивительно, что они разгневали самого Индру и уже два года страдают от засухи!» — подумал Дрона.

Когда вся процессия брахманов и царевичей готова была исчезнуть за крепкими городскими воротами, маленький мальчик, сидевший на шее у Крипы, обернулся посмотреть на Суйодхану, пересчитывающего вместе с братом и сестрой добытые манго. Он улыбнулся им, и Суйодхана улыбнулся ему в ответ. Никто из них не подозревал, как переплетутся их жизни и судьбы.

* * *

Мальчишка-нишадец, укрывшийся в кустах от погони, теперь смог вернуться и подобрать забытый всеми плод манго. Он снова был схвачен, на этот раз Сушасаной. Но Суйодхана жестом велел брату отпустить пленника.

«Он наверняка рассчитывает, что я брошусь к его ногам», — подумал нишадец, наблюдая за царевичем Кауравом.

Он изо всех сил пытался сдержать слезы и придать своей фигуре, закутанной в лохмотья, вид, исполненный достоинства.

Суйодхана поднял с земли манго и протянул его нишадцу. Тот был искренне удивлен, но протянул руку и взял плод.