Бубба и Космические Кровососы

- Очень смешная, на мой взгляд. Пэт не нравятся пошлые шутки, поэтому шучу редко. Но здесь можно, между нами, мальчиками. Верно?

- Верно, сэр.

Теперь, когда Никсон перешел на неформальный тон, Полковник обнаружил, что раньше ему нравилось больше. Наблюдать за этим было словно смотреть, как конь делает что-то неестественное с белкой.

- Только ей не говори, - сказал Никсон.

- Я ее никогда не встречал, сэр.

- Ну, если вдруг…

- Ни за что не скажу.

- Черт. Полковник. Сделай с этим что-нибудь. Не думал сходить к логопеду?

- Сэр?

- Чтобы не мямлить. Похоже на… даже не соображу. На Порки Пига. Нет. Не он. Блин, видел же в каком-то дурацком мультике. Пес Друппи с нарушениями речи. Уже теплее, но еще не то, что я думал. Не вспоминается. Чем старше становишься, тем больше имен и слов скрывается, как птицы в кустах. Слышишь, как они где-то там шуршат, видишь, как куст шевелится, но найти птицу не можешь. Как искать член холодным утром. Ха. Еще одна.

Полковник стерпел обиду, потому что ничего не мог поделать. Он знал, что у него проблемы с дикцией, но чтобы логопед? И от пошлых шуток он был не в восторге. Ну, не от этих. Время от времени пошутить можно. Южные ребята обычно рады хорошей сальности и сами за словом в карман не лезут.

Короче говоря, Полковнику казалось, что он плывет по заросшему болоту, потому что находился не просто в присутствии президента – в присутствии текущего директора Секретных дел. Это тема непростая. Добро и Зло ходят вместе. Тайные властители вселенной, боги и дьяволы, демоны и ангелы, всякая херня с крыльями. Он только знал, что попал с ними в переплет и выбраться не может. Будь проклят тот день, когда он написал свое имя кровью и куриной костью. При его навыке составления контрактов можно было бы повнимательней прочитать свой. Черт, да он и читал. Мелкий шрифт наверняка напечатали проявляющимися чернилами. Он руку готов дать на отсечение.

Никсон всмотрелся в Полковника.

- Скажи: «Ехал грека через реку раком…» Блин, я сказал «раком»? Черт. Давай заново.

Это продолжалось еще минут пятнадцать – Никсон предлагал разные скороговорки и просил Полковника повторить. Полковнику было трудно даже запомнить слова, не то что повторить, к вящему удовольствию Никсона.

- Черт, Полковник. В имени «Питер» нет буквы «д». Ты меня вообще слушаешь?

- Да, сэр, мистер президент. Просто ничего не могу поделать.

- Да ну тебя к черту. Поработай над собой, Полковник. Серьезно. В следующий раз надеюсь услышать имя Питер без гребаной «д».

- Да, сэр.

- Итак. Какого хрена мы собрались?

- Вы просили меня прийти. Из-за фильма, сэр.

Полковник показал на коробку на столе Никсона.

- А, да. Твой паренек Элвис Пресли. Элвис-Пенис.

Никсон говорил так, будто только что впервые увидел Элвиса на шоу Эда Салливана. Как будто время не двигалось. Может, для него так и было.

- Мисс Овертайн… Ну, вы ее не знаете. Она работает внизу, откуда я поднялся, одна из многих, кто просматривает книги и фильмы, даже комиксы, всякую макулатуру, в поисках того, что приведет нас к Ним.

- Да, сэр. Вы имеете в виду хренотени?

- Никогда не нравилось это название. Наверняка его придумал какой-нибудь демократ. Но да. Они включили фильм, и по случайности мисс Овертайн, благодаря операции на глазах и темным очкам, что-то увидела. Умница, мисс Овертайн, и довольно ничего собой, несмотря на хромую ногу и парик из-за какого-то там облысения. Не знаю. То ли грибок, то ли еще что. Но вот она проверяет незаконченный фильм, как мои клерки проверяют все, читают все, смотрят все и тэ дэ. И вот видит что-то подозрительное на пленке. То, что невооруженным глазом не увидишь. Странное… Фадд. Вспомнил. Вот кто. Элмер Фадд. Вот кого ты мне напоминаешь. Черт. Так и знал, что кто-то из мультиков. Не то что я их вообще смотрю, я же взрослый человек. Но, знаете, мы все на них росли. Мне очень нравился Роудраннер. Вот это я называю персонаж. Ха. Ха. Но о твоем пареньке и этом треклятом фильме…

4

Дневник Джонни

В Новом Орлеане

В Новом Орлеане пахнет рыбой и бенье. По крайней мере, на берегах старой Миссисипи, где грязно-бурая вода струилась под окном машины, переливалась, как покрытые грязью перекати-поле. Я и Элвис сидели в его длинном голубом «Кадиллаке». Мы припарковались у деревянного пирса, который казался прогнившим и не надежней, чем волос, на котором держится меч над головой. Это был частный пирс, или, лучше сказать, док. По обе стороны от входа на берегу торчали два креозотовых столба. На них висела цепь, закрытая на тяжелый замок.

Элвис сидел на заднем сиденье. Я – за рулем. Просиживали задницы уже два часа. Пытались хоть как-то развлечься. Болтали о том о сем, лишь бы не о работе, причем какой угодно — ни о музыке, ни о монстрах. Играли в города, травили анекдоты, обязательно пошлые. Всё переделали, разве что штаны не снимали и яйца друг у друга не жамкали. Наконец нам все надоело, и мы сидели тихо и мрачно.