Буча. Синдром Корсакова

Сашка выслушал, что я нервно рассказал, когда меня выпустили, — серьезно на меня посмотрел и говорит: «А зря мы гранату выбросили, сейчас бы им и зашвырнули».

Сашка имел право, — Сашка на Первомайский бульвар с инженерной разведкой ходил, Сашке автомат доверяли. Сашка бросил бы гранату, если б пришлось. Сашка две войны пережил.

От Моздока на Капустиной «булочке», он так свою «Ниву» называл, покатились мы по полям-долам, а как проехали границу со Ставропольским краем, я говорю Капусте — стой! Прижалась «Нива» к обочине. Вылез я из машины: смотрю — Россия впереди. Упал я на колени и давай землю целовать. Здравствуй, говорю, мать Россия! Едем уже дальше, а Капуста меня и спрашивает: «Разве Осетия не Россия? И Чечня тоже Россия. Не просто ведь за нее воюют, и столько народу полегло в этой войне». — «Так-то оно так, — отвечаю, — но здесь наша русачья земля без примесей: где по-русски поют и плачут по-русски». Капуста свое гнет: «Нет „без примеси“ — все помешаны друг с дружкою: казаки с кумыками, евреи с кабардинцами, чеченцы с русскими, и осетины… Кавказ дело тонкое». На такой высокой ноте закончили мы спор. Но я все равно радовался, что по Ставрополью едем, хотя бы еще и потому, что подъезжали мы уже к Пятигорску.

В Пятигорске как-то сразу забылись все беды и горести: я сообщил в редакцию, что везу мальчика Сашу, что у него нет ноги. Главный редактор, милая — очень милая дама, вздыхала и печалилась. Мне казалось, что она тайно мною восхищается. Я взял самый дорогой номер — люкс с широченной кроватью и диваном в сиреневой гостиной. Сашка ходил по номеру: заглянул в холодильник, на балкон и в ванную комнату, потом сказал, что он будет спать на диване и осторожно присел на краешек.

Был пасмурный день, но нам казалось, что ярко светит солнце. Окна люкса выходили на Машук. Сашка показал на канатную дорогу — прокатимся?

Мы двигались наверх: я и Сашка. Пестиков не поехал. «Тыщу раз был». Сказал и закрылся в номере с пивом.

Поскрипывал и раскачивался подвесной трамвайчик. Мы летели над пропастью к вершине: Сашка, затаив дыхание, я, подставив лицо ветру из открытого окна. Вдруг раздался страшный скрежет. Пассажиры повалились друг на друга; вагончик качнулся и стал; мы зависли на высоте — на полпути к вершине Машука. Сашка страшно перепугался — вцепился в меня: жмурится и ни за что не хочет смотреть вниз.

В этот момент зазвонил мобильный телефон.