Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

— Вещь в себе? — повторила Анастасия. — Можно и так сказать. Но не просто вещь в себе, а еще и вещь для себя.

Как только лакшери-особь утверждает или показывает, что имеет безупречный вкус или чувство стиля, изображает ежедневную работу над этим вкусом и стилем: интересуется новинками в области культуры, искусства, светится на художественных выставках и премьерных кинопоказах — она тем самым лишь добавляет новую лепешку в огромную кучу лакшери-паскудства.

Эти продукты жизнедеятельности чистокровных лосков тут же разносят оводы-стилисты, по этим лепешкам топчутся коровы, «знающие толк», а иногда и вываливаются в них, радостно катаясь спинами. Аромат крепчает к вящей славе все того же лакшери-идола.

Анастасия едва сдерживала желание присесть рядом с Анной, провести кончиками пальцев по ее плавно изогнутому бедру, прижаться губами к ее коже. Но нельзя. В этой игре у каждого своя роль: Анна — эмиссар Границы, Анастасия — ее помощница и гид по ванильному миру. Поэтому Анастасия разумно увеличила дистанцию, заняв дальнее кресло и закинув ногу на ногу. Однако колени все равно были направлены в сторону объекта сексуальной атаки. Как сама учила.

9. Культ

— О, за такими чистокровными лакшери постоянно должна следовать свита из всяких «знающих толк» и стилистов, — заключила Анна, лукаво прищурившись. Все она понимала — Граница учит тонко чувствовать желания тех, кто рядом.

— И свита следует, — заверила Анастасия. — С репортерами и телеоператорами, фиксируя каждый жест, каждый пук, каждую новую лепешку лакшери-продукта. Но лишь с одной целью.

— С какой?

— Показать, как настоящие, чистокровные лакшери равнодушны к своему социальному статусу.

Чистокровки ничего не делают напоказ. Они интригуют, они заставляют догадываться. И весь второй удойный круг с ревом и мычанием обсуждает, какому бренду чистокровный лоск отдает предпочтение. Ах, как он экономен! Ах, как он скромен! Но посмотрите, как дороги его часы, как изысканы его манеры, как соответствует лакшери-стилю его речь. А вон тот благотворительный фонд для спасения енотов-алкоголиков скорее всего принадлежит… Да что вы? Да, но только тссс!

Ведь не стоит обманываться — все равно кодекс «все должно быть дорогим» (а это должно звучать как: «буренка, выдай больше молока молокоотсосу») никуда не делся.

Чем выше лакшери-статус, тем меньше нужно что-то кому-то доказывать: все докажут за тебя. Это сложное искусство, где лакшери-особь вынуждена постоянно балансировать, чтобы не соскользнуть с подиума «привилегированных» и не утратить свои привилегии.

— А в чем их привилегии?

— Как в чем? Давать больше молока и быть на доске почета самых лучших удойных коров. Публикуют даже специальные списки. Гордость колхоза под названием лакшери-пространство.

Вот мы и подошли к главному, к сути. Современное понимание «люкса» формируется при помощи той самой свиты — информационных ресурсов и стилистов, которые постоянно навязывают новые и новые правила игры. Заметь, не придумывают, а навязывают. Не производят личинки, а лишь разносят их и внедряют в сознание. Это перерастает в некое массовое помешательство с вытекающими психологическими проблемами для последователей культа.

— И поскольку мне предстоит временно обитать в этом безумном поле, я должна сыграть роль последовательницы культа? — спросила Анна.

— Ни в коем случае не сыграть! — чуть ли не возопила Анастасия. — Вспомни, что говорила я про «быть» и «казаться», про чистокровных лакшери и их псевдо-копии. Ты должна стать ею — последовательницей культа. Ты должна проникнуться верой и стать образцом для «знающих толк». Иначе тебе ничего не удастся сделать в… — Анастасия хотела сказать «в границах», но вовремя внесла поправку. — В рамках своего задания. Тебе придется ежедневно принимать, вести переговоры, работать бок о бок с теми, кто непосредственно задействован в процессе «неоварнизации», «перекастизации» нашего ванильного мира.

— Дай угадаю, — обрадовалась Анна. — Ты имеешь в виду тех, кто руководит всякими там транснациональными холдингами и корпорациями? Тех, кто стоит по другую сторону молокоотсосов? Именно они придумывают правила и производят личинки?

— В какой-то мере, да, — не стала спорить Анастасия. — Но все они — тоже свита, окружение, функциональные единицы, столпы, на которых держится наш кастовый ванильный мир. Как бы ни был высок их статус, они все равно лишь одно из звеньев цепи. Да, близко к кулону, но все же — лишь одно из звеньев.

— Как выглядит эта твоя золотая цепь во всей красе, мне, конечно, не суждено узнать? — вздохнула Анна.

— А тебе это действительно интересно? — серьезно спросила Анастасия.

— Да, мне это безусловно интересно.

— Ну, тогда слушай.

10. Цепь

Те коровы, что занимаются своими делами, пасутся на поле и не участвуют в конкурентной борьбе за лучшие удои, — это парии, отверженные, неприкасаемые. Суета наверху им интересна только как новостной ряд в голубом экране и дает пищу разве что для разговоров на пьяных кухнях. Они же сами не интересны никому. Это мясные породы, годные для скотобоен и кожевенных фабрик.