Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

Уничтожали краснокожих не только огнем и мечом. Одной из причин гибели индейцев послужили завезенные европейцами болезни — чума, оспа, грипп. Другой причиной послужило введение товарно-денежных отношений. Индейцы даже не представляли, до какой степени коварными бывают торговцы. Меха, люди, земли — все служило товаром, все выменивалось на безделицы. И не только стерли расу, но и поиздевались вволю. Даже радужный флаг инков превратили в знамя ЛГБТ-сообщества. Думаю, это представление — укор нерадивым богам, которые не справляются со своими обязанностями.

9. Гроза

— Как же Вы допустили такое в своем-то мире? — пожурил Крючконос.

— Мог бы сослаться на Германа, иерофантов, городских магов, но готов покаяться — есть моя вина. И немалая, — признался Мень. — Похоже, Мастера напоминают мне, какие последствия может повлечь за собой халатность, нерадивость бога. Вернусь, начну наводить порядок.

В это время Мастер Смерти уже доткал ковер, дорисовал собственной кровью броненосцев и ящериц, встал и скрылся во мраке.

— Мастер Грозы здесь! — объявил голос. — Мастер Грозы принимает решение. Его решение: да. Сцена: Мастер Грозы трещоткой призывает гром и освобождает болотных лягушек. Фон — желтый.

Мрак засиял золотом. Из золотого моря вынырнула следующая фигура. Тело Мастера Грозы было расписано белыми и синими дротиками. Над маской драмы с плотно сжатыми ровными губами вздымал голову лоснящийся живой удав. Кольца змеиного тела обвивали фигуру Мастера на уровне пояса. В правой руке Мастер держал трещотку. Несколько взмахов незамысловатым инструментом — и над амфитеатром покатились раскаты грома. Мириады пестрых лягушек, каждая из которых была размером с годовалого теленка, выпрыгивая из желтых глубин, без всплеска погружались в пол сцены, словно в пучину озера.

За время представления Анастасия не проронила ни слова. Но вот она очнулась и осторожно тронула Анну за плечо.

— Какой из них твой? — спросила Анастасия. — Ты узнала своего за маской? Должна была узнать.

— Не должна, — Анна улыбнулась подруге. — Может, моего Хозяина и не было среди них. А если и был, то не хотел быть узнанным. Не знаю, к чему весь этот пафос — Хозяевам виднее, — но он не для нас с тобой. Вполне допускаю, что весь спектакль — забава одного Мастера. Или просто чреда галлюцинаций, которые должны развлечь или напугать гостей Границы. Этакая форма пограничного приветствия. Или цена за совершаемый обмен. Если бы таможня легко, только попроси, добро давала, то боги всех миров на Границу, как на завтрак бы бегали.

Внезапно гром прекратился. Мастер Грозы вместе со своей трещоткой вновь «утонул» в золоте. Клубы мрака сперва почернели, а потом рассеялись. Теперь Мень, Крючконос, Анастасия и Анна стояли на арене настоящего амфитеатра, окруженные каменными ступенями-скамьями. На центральной ложе все еще восседал непропорционально большой Мастер Распорядитель. Он был похож на странную ритуальную статую, водруженную скульптором-гигантоманом.

— Ожидайте, — сказал Мастер Распорядитель.

Его фигура замерцала, как неисправная голограмма, и «выключилась». Некоторое время трибуны казались пустыми, пока гости не разглядели высоко, у края, другую фигуру — хрупкую, тонкую, женскую, почти обнаженную. Женщина неспешно двинулась по ступеням вниз.

— Это Яна, — сказала Анна через некоторое время.

10. Яна

— Нам идти за Вами? — спросил Мень.

— Нет, представители договаривающихся сторон ожидают, — Яна присела в реверансе. — А вот девушек я у вас украду.

К услугам Меня и Крючконоса материализовался величественный, под стать Мастерам, мягкий диван. Боги не преминули им воспользоваться — все представление они провели на ногах. Мень взгромоздился пухлые подушки и вытянулся во весь рост, даже не подумав избавиться от обуви. Крючконос сложился вдвое и, погрузившись наполовину в податливый наполнитель под обивкой, принял позу, которую современные феминистки называют нетолерантным словечком «manspreading», или «транспортный мачизм», — широко расставил острые колени и свесил угрюмо нос между ними.

Яна поманила за собой, и девушки покорно двинулись следом. Анна не отрывала от Яны глаз — не могла отказать себе в таком удовольствии. При Хозяевах глаза сабок опущены, и в любовных играх друг друга толком не изучить. «Лицом к лицу лица не увидать» — так писал поэт женщине (и в одном письме к одной женщине писал всем женщинам всех времен и народов). Да и лица в интимных играх не всегда находятся напротив лиц. Так что Анна не упустила возможности как можно лучше рассмотреть коллегу-пограничницу. Анастасия занималась тем же, только не так откровенно.

Не было на Яне ни чулок, ни обвязки. Голову не украшал плюмаж, темные волосы ниспадали на плечи свободной волной. Только острые каблучки на стройных ножках, только матовый кожаный ошейник на всю ширину шеи. Нельзя сабке без ошейника. Анна и Анастасия любовались игрой высоких икр, перекатами упругих ягодиц, плавными изгибами спины. Яна почувствовала чужой интерес, улыбнулась в пол-оборота.

— Мы пришли, — сказала она всего через несколько шагов.