Будь моей Брейшо

– Мне на самом деле наплевать, но, знаешь, никто ни слова не сказал о моем животе. Даже обидно.

Мы хихикаем, и я ловлю в зеркале легкую усмешку на лице Виктории, но она быстро стирает ее, и когда мы едем дальше по улице, на ее лице отчетливо проявляется беспокойство.

Несколько минут спустя мы проезжаем мимо общежития, и вот он – наш особняк.

Напряжение в моей груди ослабевает, когда я наконец замечаю ее.

Моя маленькая принцесса, моя жизнь.

– Взгляните-ка на нее! – Ройс наклоняется вперед и смотрит в лобовое стекло.

Зоуи пытается вырваться из рук нашего отца, когда мы выруливаем к крыльцу, но тот пока не отпускает ее.

Малышка машет рукой, и, хотя я этого не слышу, ее смех наполняет мои уши. Необъяснимое тепло разливается по моим венам.

Вот оно.

Это то, о чем я так долго мечтал – вернуться к моей малышке, которая ждет меня в нашем доме. Не так уж и долго нас не было, но я и не представлял, что будет так тяжело. Когда она жила у Марии, а я только навещал ее, неодолимое чувство вины давило мне на грудь. Я думал, что все будет по-другому, когда Зоуи поселится здесь, но это не так. Весь день я чувствовал пустоту.

Двигатель выключен, я открываю дверцу, и отец отпускает ее. Зоуи бросается вниз по ступенькам и прыгает в мои объятия.

– Привет, Зо. – Прижимаю ее к себе и быстро отстраняю, чтобы посмотреть на свое сокровище. – Ты скучала по мне?

– Угу! – На личике расплывается улыбка, маленькие ножки дрыгают в воздухе. – Ты уже все закончил?

Сжимаю ее крепче.

– Да, на сегодня все дела сделаны.

Она, возможно, не совсем понимает, о чем я говорю, но все равно поднимает маленькие кулачки в воздух:

– Ура! – затем поворачивается, чтобы посмотреть на остальных, вылезающих из машины.

Я напрягаюсь, но мои мышцы расслабляются, когда вижу, что Виктория продолжает сидеть внутри.

Зоуи извивается у меня на руках, я опускаю ее на землю, и первым делом она бежит к Ройсу.

– Мишка Зоуи! – кричит он, наклоняется, подхватывает племяшку и подбрасывает в воздух.

– Дядя Бро! – Моя дочка смеется, целует его в щеку, а затем снова пинает, чтобы он ее отпустил.

– Что, уже бросаешь меня?

– Очередь малыша!

Ройс щекочет ее, и Зоуи со смехом откидывает голову назад.

– Ладно, – он притворяется надутым. – Очередь малыша.

Стрекоза летит к Рэйвен.

Та поджимает губы и осторожно опускается на ступеньки крыльца, чтобы Зоуи могла сесть рядом с ней. Смотрю, как моя дочка подтягивает плечи к щекам, затем протягивает руку и нежно похлопывает Рэйвен по животу. Наклоняется вперед, думая, что шепчет, но ее голос достаточно громкий чтобы мы все услышали:

– Привет, малыш. – Она хихикает сама над собой. – Привет, самый-самый лучший друг. Ты спишь? – Она поднимает глаза на Рэйвен. – Он пока спит?

Нежная улыбка – такой раньше не было – украшает губы Рэйвен.

– А ты как думаешь, малыш спит?

– Да! – кричит Зоуи, заставляя нас всех засмеяться.

Один и тот же вопрос каждый день, и Рэйвен каждый раз подыгрывает.

– Тогда я тоже так думаю. – Она подмигивает Зоуи и поднимает глаза на Мэддока.

Из них троих он самый робкий с моей принцессой. Я не уверен, что это нервы, как, может быть, он сам думает.

Помимо нас, Рэйвен – первый человек, которого он полюбил, но каждый раз, когда Мэддок смотрит на свою маленькую племянницу, нетрудно заметить нежность в его глазах.

Я почти уверен, что это пугает его, заставляет задуматься, что так же сильно – еще сильней – он будет любить своего собственного ребенка, и я понимаю его. Сам я ничего сильнее не испытывал, и все же я задаюсь вопросом: может быть, он боится полюбить кого-то больше, чем Рэйвен? Я не могу ответить за него, потому что понятия не имею, как это работает, что есть любовь к твоей женщине по сравнению с любовью к ребенку. Вероятно, любовь к женщине – это что-то другое, но такое же сильное.

Я смотрю на отца, а тот демонстративно смотрит на мой внедорожник, взгляд у него тяжелый и неодобрительный.

– Сын.

– Не надо, – говорю я. – Она не заслуживает участия в этом, и она это знает.

– Ты хочешь сказать, что ее не предупреждали, чтобы она держалась позади?

– Разве это имеет значение?

Его глаза сужаются, когда он пытается прочитать мои мысли.

– Я думаю, да, имеет. И она всегда соблюдала границы.

Из страха перед тем, что мы могли бы сделать.

– Это не страх. – К нам, пожимая плечами, подходит Ройс. – Если бы она боялась, то попыталась бы сбежать, когда мы узнали о том, что она была тесно связана с Зоуи. И потом… Она ходила в нашу школу, довольно тесно общалась с нами… Если бы она боялась, держалась бы подальше. Да, она лгала, но страха тут нет.

– Должен согласиться с тобой, сынок, – говорит наш отец, засовывая руки в карманы.

– Может быть, она искусная мошенница, а вы оба обеляете ее, – сопротивляюсь я.

– Может быть, – кивает отец. – Но, может, и нет.

Ройс хмуро смотрит на него, а я отмахиваюсь. Сейчас не время для этого дерьма. Я ждал весь день, чтобы вернуться домой к дочери, и больше не собираюсь тратить драгоценное время на разговоры о лживой блондинке, утаившей от нас самое главное – что она знает про мою дочь.