Будь моей сестрой

Сую руку в карман и отдаю Иде пластикового Гарри Поттера.

МАРТ

– Ради Бога, простите.

Мужчина средних лет, с крупным носом, ясными зелеными глазами, седыми висками, одетый в черную однобортную сутану, встал рядом с моей скамьей.

– Я ждал доставку пиццы, думал, это вы.

– Разве вам можно поминать Его всуе?

– Нельзя, – он улыбался так приветливо, что я тоже улыбнулась в ответ, – но иногда очень нужно. Меня зовут отец Джон, а вас?

У меня получилось. Или это у Данилы получилось. Или у нас обоих.

Вход в метавселенную работал только по вторникам и четвергам, ровно час. В другие дни церковь не была видна ни с шоссе, ни из леса, ведущая к ней дорога тоже отсутствовала. Пока я выяснила это эмпирическим путем, стоптала вторые железные башмаки, сносила второй посох и второй колпак потеряла.

«Пицца: моцарелла, песто, мало ветчины».

«Увядшие цветы».

«Цитаты».

«Набор Гарри Поттер».

Комментарии Данилы в строчках кода так и не обрели смысл, зато стали руководством к действию. Пусть пока неясным, но я верила, что однажды смогу разобраться.

Компьютерные квесты не были для меня увлекательным занятием. Ходишь по одной и той же локации с набором непонятно к чему применимых предметов, среди которых обязательно будет нелепая в своей бесполезности половинка ножниц, повторяешь раз за разом одинаковые действия, но если хватит терпения, то количество однажды перейдет в качество, и можно будет получить свой заветный приз.

Терпения у меня мало, зато настойчивости хватит на весь наш приход.

ЧЕТВЕРГ

– Обойдемся сегодня без исповеди. Господу ведь угодно разнообразие?

Отец Джон вытягивает скрытые под длинной черной сутаной ноги в белых кроссовках.

– Допустим. И чем же мы займемся до того, как пицца совсем остынет?

– Голосованием.

– За что будем голосовать? Или против чего?

– Сначала я думала – за то, чтобы меня начали приглашать на чаепитие. Но, даже если случится чудо и наберется достаточное количество голосов, я все равно не смогу на него попасть. Вы ведь это знаете?

Отец Джон кивает.

– Значит, будем голосовать за подсобку. Рассказать вам, что такое блокчейн?

– Не нужно.

– Мне нужно три голоса, чтобы получить туда доступ. Три ключа. Один уже есть – Ида отдала его. Осталось два. Давайте спросим Джун и Тилли.

– Остались еще неучтенные грехи, ты в курсе?

– Нет, но прямо сейчас это неважно. Я позову их?

Он снова кивает.

Джун выглядит недовольной, Тилли – растерянной.

– Катя хочет знать, готовы ли вы проголосовать за то, чтобы дать ей возможность побывать в подсобке.

Звучит дурацко, надо будет сказать Даниле, чтобы заменил отцу Джону эту реплику.

– Да, – первой говорит Тилли, не глядя на меня.

– Да, – Джун тут же разворачивается на своих квадратных каблуках, чтобы уйти.

– Спасибо! – кричу я. – Спасибо!

– Три! – Я поворачиваюсь к отцу Джону. – Три ключа!

– Самое время вернуться к неучтенным грехам, – он косится на пиццу. – Ты задумывалась, почему они так называются?

– По аналогии с программистскими грехами, – вспоминаю я рассказы Данилы. – Технический долг, переформатирование чужого кода под свой вкус, что-то там еще.

Отец Джон мягко улыбается:

– Их никто не учитывает, не берет во внимание. Это сложно, но при большом желании возможно. Невнимательность тоже есть неучтенный грех. В прошлый раз ты задала вопрос о количестве ключей, сама на него ответила, а правильного ответа не дождалась.

Я вспыхиваю, холодею и снова вспыхиваю.

– Ключей пять? Сто? Миллион сто тыщ до неба?

– Четыре, – отец Джон встает со скамьи.

– Че-ты-ре.

Креольский акцент Марфы действительно очень силен, но я понимаю все, что она говорит:

– Мой мальчик сейчас не здесь, не со мной, не в этой стране. Он дома, на Гаити. Ему десять лет, скоро одиннадцать. Его зовут Алим.

Марфа делает долгую паузу.

– Когда я делаю так, – она достает из кармана фигурку Рона Уизли, которую я оставила в ящике с игрушками, и осторожно гладит пальцем пластиковую щеку, – мой мальчик говорит, что чувствует мое тепло. Возьми мой голос, и будет четыре.

– Марфа, Марфа, – встревает отец Джон до того, как я успеваю ответить.

– Это ее право, – прерываю я его.

– До твоего появления, – он пристально смотрит на меня, – мы не знали не только, что плоть можно смирять пиццей, но и что Гарри Поттер будет служить культу вуду.

– Марфа не делает ничего плохого.

– Раз уж ты упоминала блокчейн, нет ли в нем такого понятия, как иерархия ключей?

– Есть. Один из владельцев может иметь больший вес при подписании транзакции.

– Он может отменить ее?

– Нет, но без его участия нельзя будет ее провести, сколько ключей ни было бы набрано.

– Марфе спасибо за ее голос, – он посмотрел на нее, – а я властью, данной мне Создателем и блокчейном, от подтверждения, пожалуй, откажусь. Привези в следующий раз нормальную пиццу, дитя. Томатный соус, грибы, много ветчины, очень много ветчины, и самый важный ключ будет твой.

МАРТ

Я была готова привезти ему всю пиццерию с печами, тестораскатывательными машинами, холодильниками и черноглазыми мальчиками с румянцем на смуглых щеках.