Будь моим первым

Скушать. Мягкое нежное слово, наполненное добром и теплотой. Как в детстве.

— А то Дима в себя придёт и устроит мне разнос, что я его жену и ребёнка не кормила.

Я собиралась запротестовать, но когда до меня дошёл смысл сказанного мамой, замерла. Ребёнка? Какого ещё ребёнка?

— Да-да, — продолжала, меж тем, мать. — Я вчера вечером всё поняла, когда ты приехала и побежала в ванную.

— Мне было просто нехорошо… — ответила я приглушённо, а внутри меня уже появилось такое чувство, от которого по венам побежали чудесные ощущения.

Неужели мама была права и у нас со Швецовым действительно скоро будет малыш? Неосознанно я положила ладонь на абсолютно плоский живот. Прислушалась к себе, и в сердце тут же откликнулось что-то невероятное. Какая-то щемящая умопомрачительная нежность.

— Даже если и так, — пряча улыбку, отозвалась мама, — тебе всё равно нужно поесть.

Она установила поднос на постель и велела:

— Ешь! И чтобы когда я вернулась, увидела, что мои труды остались не напрасными.

Я улыбнулась и накинулась на еду ещё до того момента, когда мама вышла из комнаты.

***

Направляясь к клинике, в которой находился Дима, я невольно вспоминала то, что случилось, когда нас с мужем вызволили из смертоносной ловушки, в которую мы угодили стараниями Кирилла Карташова.

Как оказалось, отец за тот год, что я провела вдали от родного дома, успел подготовиться. Дарина, его вторая жена, как только узнала о смерти папы, позвонила его знакомому генералу, что служил в полиции. Папа рассчитывал на то, что Карташов не сможет воспринять спокойно тот факт, что его послушная «невеста Карина» взбрыкнёт, потому подстелил соломки.

Ко всему, Кирилл оказался замешан в какие-то грязные дела, так что давно уже был в разработке у спецслужб. Так что похищение, которое он организовал, стало прекрасным поводом для того, чтобы завести на него дело.

Мама, конечно, очень сомневалась в том, что Карташова будет так просто упечь за решётку, но я пока не могла об этом размышлять здраво. Хотя бы потому, что сейчас переезд в другую страну, на котором настаивала мать, был невозможен. Я не могла оставить Диму, будь он под присмотром хоть миллиона самых лучших врачей. Да и бегство — последнее, чего я желала для себя и своего будущего ребёнка.

— Карина Сергеевна, — улыбнулась мне медсестра, что сидела рядом с постелью моего мужа.

Я предпочитала, чтобы рядом со Швецовым всё время кто-то находился, потому и организовала такое вот дежурство.

— Спасибо, Люба, — поблагодарила её. — Сегодня вы больше не понадобитесь. Я переночую здесь, — указала на угловой диван.

Палата Димы была оборудована всем необходимым не только для оказания ему медпомощи, но и для того, чтобы я могла оставаться рядом с мужем тогда, когда этого желала.

— Тогда до завтра, Карина Сергеевна, — ответила Люба и, забрав свои немногочисленные вещи, вышла.

Я же отошла к окну и прикусила нижнюю губу. Сегодня сделала несколько тестов, которые показали, что я беременна. Вчера занималась ровно тем же самым. И позавчера — тоже. Потому что мне всё не верилось. Несмотря на слова мамы и десяток пластиковых тестов с двумя полосками на них.

— Знаешь, Швецов… Я начала молиться. Сначала в той комнате, где нас заперли с тобой вдвоём. Где тебя оставили рядом, чтобы ты умер на моих глазах. А сейчас — просто каждый день. Потому что мне нужна поддержка извне. Мне нужен тот прыжок веры, сделав который, я смогу снова дышать. Ведь без тебя втягивать в себя кислород как-то не очень получается.

Зло отерев слезинку, что скатилась по щеке помимо воли, я упрямо продолжила:

— А ведь я должна дышать. Должна забыть всё, что случилось и перестать нервничать.

Рвано втянув в себя больничный воздух, пропитанный запахом лекарств, я добавила, признаваясь в том, что пока было тайной для мужа, так и не пришедшего в себя:

— У нас ведь будет ребёнок, Дима. Или два… Я пока этого не знаю…

Резко обернувшись, когда приборы, которые были подключены к Швецову, пришли в какое-то неистовство, я опять схватила ртом кислород. И выдохнула его короткими порциями через стиснутые зубы.

Дима открыл глаза.

Я бросилась к нему. Упала на колени возле постели, схватила за руку. Господи, спасибо за то, что он жив. Что дышит и в сознании!

— Дим… ты меня слышишь? Как ты? Позвать врача?

Швецов вдруг улыбнулся и, притянув меня к себе, стал покрывать лицо короткими поцелуями. А я едва держалась, чтобы не рыдать от эмоций, сотрясающих всё моё тело.

— Он ничего тебе не сделал? Не сделал же? — спрашивал муж, на что я мотала головой.

— Не сделал… Не смог.

Его пальцы зарылись в мои волосы и я застыла так. Не знала, что именно Дима услышал из того, что я ему сказала, но верила — у нас есть ещё очень много времени впереди. И да — пока с Карташовым вопрос был окончательно не решён, но я хотела надеяться, что его накажут.

— Позови врача, да, — прохрипел муж, и я тут же вскочила.

Всмотрелась в его лицо в поисках ответа на свой вопрос — чем могу помочь сама? Дима, словно прочитав мои мысли, покачал головой.

— Попроси, чтобы врач пришёл. Пожалуйста, Карина.

И я бросилась прочь, чтобы найти доктора.