Читаем Будь осторожен, незнакомец ! полностью

Браннок разволновался; пытаясь прикурить, рассыпал спички. Барт не сводил с него глаз. Наконец Браннок с облегчением втянул дым в легкие, выпустил его и бросил кисет Барту обратно.

- Они ему не дали возможности сдаться, - бубнил он. - Прямо набросились на него. Я вам говорю, Конниган, мне от этого тошно стало, чуть не вывернуло!

- Эмерик начал? - резко спросил Барт.

- Эмерик? Нет, не Эмерик. Я ведь уже вам сказал, по-моему, Дик такого не хотел.

- Тогда кто же?

- Халлидей... Уотлинг... Симс.

Когда Браннок процедил эти три фамилии, у Барта так сжались челюсти, что побелели желваки.

- Кто еще? - тихо спросил он.

- Никто больше! - Браннок взглянул на него хмуро и с обидой. - Черт возьми, Конниган, мы ведь видели, что он уже попался. Мы знали, что ему деваться некуда. Мы рассчитывали, что на том дело закончилось - пока эти трое не срезали его. - Он еще раз затянулся и искоса взглянул в глаза Коннигана они сверкали как лед. - Не ввязывайтесь в это дело, Конниган, - угрюмо посоветовал он. - Они были под защитой закона. Они были в составе группы, собранной шерифом. Дик тут ничего не мог поделать. Ему пришлось признать, что они имели право стрелять.

- Но другим и в голову не пришло стрелять, - пробормотал Барт. - Только Халлидей, Уотлинг и Симс... - Он наклонился, поднял свой пояс с револьвером и застегнул пряжку. - Халлидей - хозяин того большого салуна, верно?

- Да, - кивнул Браннок. - Вы... э-э... решили схлестнуться с ним, а?

- Я решил задать ему пару вопросов, - отрезал Барт. - А уж тогда я буду знать, надо ли схлестываться с ним.

Он повернулся к выходу, но приостановился, когда Браннок сказал обеспокоенно:

- Никто из нас на такое не рассчитывал, Конниган.

- На что - "такое"? - переспросил с вызовом Барт.

- У Пита никакой родни не было. Мы уж никак не ожидали, что его дух явится сюда - жаждущий крови...

Барт ничего не ответил. Браннок подошел к выходу из конюшни и смотрел, как он идет вдоль тротуара к заведению Халлидея. Он все еще не мог прийти в себя после пережитого потрясения - каково это, встретиться с человеком, которого убили на твоих глазах! Уж такое сильное было сходство. Незнакомец вовсе не выглядел незнакомцем. Он был просто чуть повзрослевшим, более высоким и более крепким с виду Питом Конниганом, в глазах которого горел тот же огонь. Браннок, как и другие горожане, сохранил в памяти облик баламута и был убежден, что не может никакой другой человек иметь такое выражение лица - мину беззаботного Дьявола. Но у Барта Коннигана было то же самое лицо...

- Клянусь всем святым, - пробормотал Браннок вслух. - Не хотел бы я быть на месте Халлидея... или Уотлинга... или Симса...

Санни Барстоу первой из служащих Халлидея заметила незнакомца. Она случайно взглянула в сторону входа, когда Барт легким толчком распахнул "крылышки" и вошел внутрь. У нее подпрыгнуло сердце. Она прижала к губам костяшки пальцев и отвела глаза. Бармен за стойкой в изумлении помянул дьявола. Служащие Халлидея застыли как мраморные изваяния, и уставились на вошедшего широко раскрытыми глазами. Наверху, за перилами галереи, Мэйс Халлидей сдавленно выругался и, отступив назад, скрылся из виду.

Под нахмуренным взглядом Барта рыжая девушка тут же пришла в себя. Он сразу заметил ее реакцию, но решил, что она - одна из поклонниц Пита. Не обращая внимания на взгляды служащих и пьяниц, он прошел прямо туда, где она стояла возле рулетки.

- Простите, если напугал вас, - сказал он, широко улыбаясь. - Не стоит спрашивать, знали ли вы Пита...

- Да, вам не надо спрашивать, - нервно засмеялась девушка. - Я думаю, это и так видно.

- Я бы выпил, - сказал Барт, - и вам бы тоже не помешало.

- Это уж точно, - вздохнула она и подняла глаза, всматриваясь в его лицо. - Это... это призрак! Это все равно как на Пита глядеть!

- Если вы были дружны с Питом...

- О да, конечно, мистер Конниган.

- Просто Барт.

- Конечно, Барт. Мне очень нравился Пит.

- Друг Пита - это мой друг, - сказал Барт. - Можно, я закажу вам выпить?

- Хорошо. Спасибо. И знаете что... закажите неразбавленной хлебной водки. - Санни жалобно вздрогнула, тихо засмеялась и пробормотала: - Я до сих пор вся дрожу.

Он жестом пригласил ее к свободному столику в углу, потом прошел к бару и заказал две двойных порции. Бармен, наливая выпивку, не отрывал от него глаз, так что Барт не смог удержаться:

- Да-а. Я - Пит. Могила у меня оказалась такая неудобная - пришлось выбраться наружу.

- Мистер, - вздохнул бармен, - я могу в это поверить. Будьте уверены, черт побери, я и вправду могу в это поверить.

Санни сидела спиной к стене и смотрела, как он идет к ней, - высокий, в каждой руке полный до краев стакан, "стетсон" сбит на затылок, темные глаза горят восхищением.

"Он выше, чем Пит, - думала она, стараясь успокоиться. - Да и красивее. Черт меня побери. Я и мечтать не могла, что когда-нибудь встречу парня, такого же красивого как Пит. Может, я ему понравлюсь больше, чем Питу нравилась? Может, что-нибудь из этого и выйдет? Может, появился у меня шанс выбраться из этого городка - да еще с таким парнем".

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука