Будь проклята страсть

Она была весёлой и вместе с Лулией рассказала ему массу историй об общих знакомых в Париже. Сёстры иногда пересмеивались, Ги не понял почему. Но он был счастлив; казалось, наступил конец какому-то тяжёлому испытанию. Теперь всё будет по-другому; после этого отдыха он исцелится от своих недугов, и его жизнь с Мари примет новый оборот. Ги нежно обнял её, не стесняясь присутствия Лулии. Мари засмеялась. Наступила тёплая ночь, настала пора выходить в море. Ги объявил, что Бернар ждёт их с лодкой. Они пошли к берегу.

   — Смотрите, какая луна! — сказал Ги.

Она поднималась над горизонтом, заливая всё розовым светом. Бернар коснулся рукой берета, приветствуя их, и помог Мари с Лулией войти в лодку. «Милый друг» стоял невдалеке. Ги обратил внимание, что зыбь сильнее, чем он ожидал, лодка плясала вверх-вниз. Когда планшир поднялся, он занёс ногу, но не смог переступить через борт. Поднял её повыше, но лодка опустилась. Он остался в таком положении ждать, когда лодка снова поднимется, но планшир так сильно ударил его по ноге, что он пошатнулся. Ги ещё раз попытался шагнуть в неё, высоко поднял колено, но, прежде чем успел ступить, лодка опустилась опять. Бернар выскочил, взял его за руку и помог войти. Ги смутился. Ему никогда ещё не требовалась помощь, чтобы войти в лодку. Он почувствовал боль в глазах, но сумел её подавить.

   — Грести буду я! — Ги оттеснил Бернара и сам сел на вёсла. Женщины сидели рядом на корме. — Ну, куда держим курс? А! Знаю!

Он негромко засмеялся и принялся грести.

Через минуту тайком от женщин Бернар указал ему направление:

   — Яхта там, месье.

Ги ответил смехом. Грёб он не очень уверенно и дважды плеснул воды в лодку. Бернар подошёл к нему и попытался отобрать вёсла.

   — Направо, месье. Поворачивайте. Мы прошли яхту.

Ги с силой оттолкнул его.

— Ги, куда мы плывём? — спросила Мари.

   — В море, — ответил он и захохотал.

   — Не шути, пожалуйста. — Голос её звучал испуганно. — Я хочу вернуться к яхте. Ги!

   — В море!

Грёб Ги яростно, но управлял лодкой так плохо, что она петляла и опасно кренилась. Бернар напрягся и раскачивался вместе с лодкой, пытаясь не дать ей перевернуться.

   — Осторожнее, месье. Вы опрокинете... — И умолк, вспомнив о женщинах.

   — Ги, перестань, ради Бога! Поворачивай!

Теперь женщины кричали ему, держась друг за друга. Ги продолжал сильно грести, тяжело дыша. Потом неожиданно выпустил вёсла; лодка развернулась бортом к волне и сильно закачалась.

   — Месье!

Бернар бросился к нему.

Ги машинально оттолкнул его плечом. И широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот, смотрел на дно лодки.

   — Угорь пробурил дно. Смотри. Угорь... мы утонем. Ааа!

   — О, Господи!

Женщины прижались друг к другу, вцепились в борта качающейся лодки и дрожали от ужаса. Лодка зачерпнула бортом. Мари закричала. Бернар оттолкнул хозяина, вырвал у него вёсла и с трудом развернул лодку. Ги, казалось, не замечал этого. Он сполз с банки и по-прежнему смотрел на дно, только уже молча. Мари и Лулия закрыли лица ладонями. Бернар причалил к берегу, помог им выйти и смотрел, как они торопливо пошли к городу. Потом обхватил за плечи хозяина.

   — Пойдёмте домой, месье?

Ги поднял глаза.

   — Да, Бернар. Голова разболелась...

Они вместе медленно пошли к вилле.

Ги спал долго — в рождественское утро — и до полудня ничем не занимался. Мари ушла. Он понимал, что она не вернётся, с трудом написал ей письмо, потом разорвал. В три часа позвал Бернара, они поплавали немного на яхте, но ветер стих, и пришлось возвратиться. Вечером Ги весело болтал с Бернаром и Раймоном на кухне. О вчерашнем вечере они не вспоминали. Шутили, рассказывали разные случаи. Ги пересказал сюжет рассказа, который собирался писать, «Монах из Фекана», чем развеселил всех.

На другой день, когда Франсуа готовился подавать обед, приехал с тремя друзьями Клодиус Поплен, поэт и художник. Потом явился доктор Дарембер. Подавая закуски, Франсуа услышал, как его хозяин говорит Поплену:

   — На днях я плавал к военной эскадре. Адмирал Дюпер пригласил меня на флагманский корабль. Салютовал пятьюдесятью залпами в мою честь. Такой салют стоит больших денег.

Поплен бросил на него быстрый взгляд.

   — Да, да... это большая честь.

Когда гости ушли, Ги взял трость и сказал Франсуа, что немного прогуляется по грасской дороге. Через десять минут слуга услышал крики:

   — Франсуа! Где ты? Быстрее, ФРАНСУА!

Он выбежал из кухни, с руками в муке; у входа испуганный, потерявший шляпу хозяин ухватился за него.

   — Франсуа, я видел призрак. Он там. На повороте к кладбищу.

   — Нет, нет, месье.

Франсуа видел на лице хозяина пот.

   — Ужасно... Вон там. Под деревом. Он смотрел на меня, Франсуа.

Ги содрогнулся. Слуга успокоил его.

За ужином Ги начал кашлять. Франсуа, как обычно, пришёл на помощь. Подал ему стакан воды.

   — Это кусок филе, — сказал Ги. — Он попал мне в лёгкие.

   — Выпейте, месье, он пройдёт.

Ги продолжал кашлять.

   — От этого можно умереть, Франсуа.

Лицо его покраснело.

   — Я принесу вам горячего чаю, месье, — сказал Франсуа.

Кусок филе прошёл с ромашковым чаем, и час спустя Ги пошёл к яхте.