Будаг — мой современник

Однажды ночью я закончил рассказ «Смерть Керима» и послал его не в редакцию какого-нибудь журнала, а прямо в Центральный Комитет (материал был острый). Дня через три меня пригласил к себе заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды.

— Почему ты тратишь время на подобные дела, вместо того чтобы заниматься в институте? — был его первый вопрос.

Он, как видно, не знал, что я не боюсь споров и длительных дискуссий.

— Какую вы преследуете цель, задавая мне этот вопрос и, по существу, уходя от разговора по поводу моего рассказа?

— Здесь спрашиваю я, а вы извольте отвечать!

— Но вы не ответили мне на то, что я вам прислал!

— От имени Центрального Комитета я вам рекомендую избирать другие темы для сочинений.

— А вы разъясните мне, какие темы запретные и почему мой рассказ не может быть опубликован?

— А не кажется ли вам, товарищ, что вы поднимаете камень не по плечу?

— Если вы поддержите, я этот груз осилю.

— Конкретно, чего вы добиваетесь?

— Я прошу, чтобы были приняты конкретные меры против людей, организовавших убийство Керима, председателя колхоза «Инглаб»!

— Вопрос не по существу: мы ими не занимаемся.

— Не хотите или не можете?

— Думайте, когда говорите! Это вопросы не нашей компетенции!

— Тогда помогите мне!

Наверно, я задел больную струну в его душе, но он явно хотел избавиться от меня. Прервав разговор на полуслове, он куда-то позвонил, но там не ответили, тогда он вызвал свою секретаршу.

— В каком районе у нас есть вакантная должность редактора районной газеты?

Худенькая, невысокая девушка понимающе кивнула головой и вышла. Через две минуты она вернулась.

— Третий месяц нет редактора в газете «Шарг гапысы» («Ворота Востока») в Нахичевани.

Я не совсем понял, для чего он это проделал, а заместитель заведующего отделом уже подводил итоги нашему с ним разговору:

— Еще раз говорю вам, что рассказ напечатать невозможно. Ваши претензии вы можете изложить в своем заявлении в секретариат, но учтите, что делом об убийстве председателя Керима вам никто не поручал заниматься! Это дело судебных органов.

— Вы забываете, что я написал рассказ, это художественное произведение!

— Я не настолько темен, — съязвил он. — Да, рассказ, но документальный?..

— Вы правы, в произведении нет ни слова вымысла! И как убили, и кто убил!

— Вот я и предлагаю: напишите официальное заявление!

— Мой адрес под рассказом указан, и подпись есть, что еще надо? Считайте, что рассказ и есть мое заявление!

— Ладно, — вдруг сдался заместитель заведующего, — оставляйте свое произведение. Но скажите мне откровенно: кто такой Керим, и почему этот вопрос вас лично волнует?

— Убедительно вас прошу позвонить секретарю Центрального Исполнительного Комитета Аббасзаде. Он вам все скажет и обо мне, и о Кериме.

Исполняя мою просьбу, он позвонил Аббасзаде:

— Говорят из ЦК. Тут у нас один товарищ… — Он заглянул в рассказ и прочел: — Будаг Деде-киши оглы, да, да, здесь… Сейчас. — Он протянул мне трубку: — Товарищ Аббасзаде хочет поговорить с вами.

— Будаг, рад тебя слышать! Сейчас же приходи ко мне! Я жду.

— Иду! — И обратился к собеседнику: — Меня приглашает к себе Аббасзаде, так что извините, я пойду. — И направился к выходу.

— А рассказ?

— Считайте его моим заявлением. — И распрощался.

Аббасзаде ждал меня. Обнял на пороге комнаты, усадил, а потом сообщил новости:

— Ясин-бек Гюрзали арестован.

— Давно пора! — недовольно проворчал я.

— Арестован и Кюран Балаев, — добавил он. — Идет следствие.

Я промолчал. И он поспешил уйти от неприятных тем.

— Как ты? Где семья?

— Они с тестем и тещей. А я живу в общежитии.

— Да, жить на два дома трудно. Вот что, — предложил он вдруг, — напиши заявление на имя председателя Центрального Исполнительного Комитета Султанмеджида Эфендиева, окажем тебе материальную помощь.

Я написал. Аббасзаде тут же вышел с моим заявлением и вскоре вернулся довольный.

— Получил резолюцию. — И позвонил кассиру.

Через десять минут мне выдали деньги. Аббасзаде написал мне на листке бумаги свой домашний адрес и номера телефонов: служебный и квартиры.

— Завтра вечером приходи к нам. Буду тебя ждать. Думаю, что смогу помочь тебе с жильем, и ты перевезешь сюда семью.

* * *

К Аббасзаде в гости я шел с большими надеждами. Вчера он сказал, что поможет с квартирой. Вот бы перевезти сюда Кеклик с малышами!..

Но когда я пришел к нему, то увидел, что он чем-то расстроен, и решил ни о чем не напоминать.

Но он сам первый и заговорил по поводу жилья:

— Я тебя зря обнадежил. Ничего не выходит! Не успел заикнуться, как отрезали: мол, если всем учащимся дадим квартиры, то и учреждений под жилье не хватит.

Сказать честно, я огорчился, но не подал виду, улыбнулся даже:

— Не беда, как-нибудь управимся!..

— Молодец, что не теряешь бодрости духа!.. — обрадовался он. — Ну а теперь поедешь в Агдам? Ведь сейчас начинаются каникулы.

— Хочу куда-нибудь в горы.

Он задумался.

— Может, стоит тебе поехать на эйлаг секретарем комитета? Работы не много, а все же зарплата, которая пригодится неимущему студенту…

Я согласился. Аббасзаде пообещал, что завтра поговорит и устроит.