Будапештская весна

Они еще раз свернули налево и пошли по узкой горбатой улочке, которую Золтан хорошо знал, так как встречался здесь в саду маленького летнего ресторанчика с товарищами по гимназии. Он даже вспомнил, что на одной из стен ресторанчика был нарисован разноцветный осел с длинными ушами, а под ним надпись: «Только мы не пьем вино «Мори»!» Районный нилашистский центр располагался в современном шестиэтажном жилом доме, на фронтоне которого болталось промокшее нилашистское знамя. У ворот стоял часовой с автоматом и ругался с женщиной в длинных брюках, с платочком на голове, — по всей вероятности, с женой, которая пришла сюда, чтобы позвать его домой. Увидев Золтана, часовой спросил:

— Кто это?

— Вероятно, еврей, — ответил один из патрульных.

— Похоже, что так, — согласился часовой.

Позднее Золтан не мог без содрогания вспоминать о том, как он вошел в дом и за его спиной закрылись двери. Однако в тот момент он чувствовал не страх, а, скорее, любопытство. В доме горел свет. Золтану не раз приходилось слышать разные ужасы о нилашистах, но здесь он ничего необычного пока не замечал. Здание, по которому сновали взад и вперед какие-то люди — солдаты, гражданские, нилашисты с повязками на рукавах, — больше всего напоминало какое-то крупное учреждение. Одни громко спорили, другие несли оружие, третьи держали в руках толстые пачки каких-то бумаг. На третьем этаже уборщица в темном халате мыла лестницу, прося проходящих ступать осторожно. Золтан, внимание которого всю дорогу сосредоточивалось на каких-то мелочах, с удивлением отметил, что уборщица удивительно похожа на еврейку. Увидев рыжего нилашиста в кожанке, она заулыбалась и, выбросив вперед и вверх руку в знак приветствия, спросила:

— Как поживаете, брат Зальцман?

— Хорошо… — пробормотал тот, пропуская Золтана вперед.

На шестом этаже они вошли в комнату, похожую на канцелярию, которую явно совсем недавно переоборудовали из обыкновенной жилой квартиры. За одним из столов печатала на машинке молодая, красивая, накрашенная женщина, выставив одну ногу в шелковом чулке в сторону из-под стула. С любопытством смерив Золтана взглядом с ног до головы, она слегка улыбнулась.

— Брат Капувари здесь? — спросил рыжеволосый у секретарши.

— Он уехал.

— А когда вернется?

— Этого он не сказал, — ответила женщина, так пристально разглядывая Золтана, что он даже отвел глаза в сторону.

— Ну и порядки в этом доме! А что же я теперь должен делать с этим человеком?

В конце концов Золтана отвели в подвал, где раньше находились сарайчики для хранения топлива. Теперь же они на скорую руку были превращены в импровизированные камеры. В одной из таких камер держали задержанных, которые уже побывали на допросе. В другую камеру помещали тех, кого еще не допрашивали. Золтан попал во вторую клетушку. Здесь было совсем темно, и он руками нащупал стену. От горячей трубы парового отопления распространялось приятное тепло. Не снимая плаща, он сел, но тут же вскочил, больно ударившись лбом о доску.

— Черт побери!.. — выругался он, только сейчас осознав, что он арестован и находится от своей цели дальше, чем когда бы то ни было. Охваченный порывом бешенства, он заскрипел зубами и в ярости забил кулаками по стене. Однако усталость и нервное напряжение дали себя знать: он снова сел и, разомлев в тепле, уснул.

15

Золтан крепко заснул, оказавшись в неволе, и, вероятно, проспал несколько часов без всяких сновидений. Старший патруля оставил Капувари записку о задержанном, но началась очередная бомбардировка города, и нилашистский начальник вместе со своими подчиненными спустился в убежище, забыв о существовании Золтана. Вскоре бомбардировка закончилась. Золтан проснулся от знакомого голоса. Он не сразу понял, где он. В темноте он обшарил свою клетушку и понял, что по-прежнему находится в ней один. И тут он снова отчетливо услышал голос Ютки. Что это? Он закрыл глаза и ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. События сегодняшнего дня сменялись так неожиданно и быстро, что можно было поверить во что угодно. Послышался чей-то мужской голос, а вслед за ним, совсем близко, — женский:

— Не бойтесь, дядюшка, не бойтесь. Хотите, я возьму вас за руку?

Золтан поднял голову и несколько секунд напряженно вглядывался в темноту перед собой. Сомнений быть не могло! Это был голос Ютки. Более того, он даже почувствовал ее аромат — смесь запахов одеколона, кухни и мыла… Золтан, наклонив голову, вслушался в тишину, а затем полушепотом спросил:

— Ютка, это ты?

На минуту стало так тихо, что было слышно человеческое дыхание, а затем тот же знакомый голос с удивлением спросил:

— Кто там?..

Золтан чиркнул спичкой и, поднеся ее к щели дощатой перегородки, увидел в соседней клетушке девичье лицо. Он скорее чувствовал, чем видел, что это Ютка. Желтое пламя спички отбрасывало на лицо девушки длинные танцующие тени, волосы у нее были зачесаны назад, выражение лица отчужденное; на ней был хорошо знакомый ему зеленый свитер.